– Да, пахнет смолой. И никаких сопроводительных бумаг?

Он перевернул посылку.

– Была печать, но, похоже, сломалась. – На бечевке болтались серые лохмотья воска – все, что сохранилось за долгую дорогу.

Мистер Баг покачал головой, с сомнением глядя на посылку.

– На мотыгу не похоже.

– Нет, не налопатник, – согласился Джейми, взвешивая коробку в руке. – Не книга и даже не стопка бумаги. Вроде я ничего такого не заказывал. Может, твои семена, саксоночка? Ведь мистер Стэнхоуп обещал тебе что-то послать из сада своего друга?

– Ой, и правда!

Это было бы здорово. У мистера Кроссли, друга Стэнхоупа, обширный декоративный сад с кучей привозных и экзотических растений, и Стэнхоуп обещал спросить, не согласится ли тот обменять свои семена редких европейских и азиатских трав на луковицы моих, как он выражался, «горных, особо жизнестойких».

Роджер с Брианной переглянулись. Для них бумага или книги были бы куда интереснее. В любом случае, радость от получения письма или посылки всегда столь велика, что никто не предлагает их открывать сразу. Всем хочется в полной мере насладиться волнующим чувством неизвестности: взвесить в руке, пощупать, понюхать, высказать предположение относительно содержимого…

Наконец, после ужина Джейми отодвинул пустую тарелку, со всеми надлежащими церемониями достал посылку, снова встряхнул и протянул мне.

– Узелок как раз для рук хирурга, – сказал он, улыбаясь.

Так оно и было. Завязывал его, конечно, не моряк, но умение скомпенсировали тщательностью – пришлось ковыряться несколько минут. Бечевку я свернула и убрала – пригодится в хозяйстве.

Острием кинжала Джейми распорол швы и достал маленькую шкатулку темного дерева, изящной работы, с медными петлями, застежкой и такой же пластиной, вмонтированной в крышку.

– «Мастерская Халлибертон и Халлибертон, Портман-сквер 14, Лондон», – прочла вслух Брианна, перегнувшись через стол.

Джейми пальцем снял застежку и осторожно поднял крышку – внутри лежал мешочек из красного бархата. Он достал его, развязал тесемки и медленно вытащил… нечто.

Это был плоский золотой диск диаметром около десяти сантиметров; края слегка приподняты, как у тарелки, а на них выгравированы какие-то крошечные символы. К центральной части крепился странный механизм из серебристого металла, состоящий из маленького циферблата, как у часов, но с тремя стрелками, соединяющими наружный край с центром большего диска.

Маленький серебристый круг тоже был украшен арканами, почти невидимыми глазу; он крепился к лирообразной дуге, которая, в свою очередь, покоилась на брюхе длинного серебристого угря, обрамляющего внутренний край золотого диска. Все это сооружение увенчивалось золотой перекладиной, сужающейся по краям и похожей на очень толстую стрелку компаса: она крепилась на штырьке, проходящем через центр диска, что позволяло ей свободно вращаться. Посреди перекладины было выгравировано «Джеймс Фрейзер».

– Пресвятая Дева, что же это такое? – Конечно же, миссис Баг первая пришла в себя.

– Планисферная астролябия, – ответил Джейми спокойным тоном, оправившись от удивления.

– А и правда! – пробормотала я.

Он повернул предмет, демонстрируя плоскую поверхность с вытравленными концентрическими кругами, которые, в свою очередь, были испещрены сотнями крошечных значков и символов. На этой стороне деталь тоже вращалась, только прямоугольная; углы были загнуты кверху, сплющены и помечены насечками.

Бри протянула палец и благоговейно коснулась блестящей поверхности.

– Господи, неужели это правда золото? – воскликнула она.

– Ага. – Джейми осторожно положил астролябию в ее раскрытую ладонь. – Но почему, хотел бы я знать…

– Почему золотая или почему астролябия? – уточнила я.

– Почему золотая, – ответил он. – Я давно хотел такую штуку, не мог найти. Лорд Джон Грей пообещал ее прислать из Лондона и вот, видимо, сдержал обещание. Но зачем, ради всего святого…

Пока всеобщее внимание было приковано к самой астролябии, Джейми заглянул в шкатулку: на дне лежала записка, тщательно сложенная и скрепленная синей печатью. Правда, герб был незнакомый: вместо обычных звезд и полумесяца – рыба с кольцом во рту.

Джейми нахмурился, сломал печать и открыл записку.

Уважаемый сэр!

Посылаю вам сей предмет с приветом от моего отца, лорда Джона Грея. Перед отъездом в Лондон отец наказал купить самый лучший инструмент. Зная, как высоко он ценит вашу дружбу, я постарался раздобыть таковой. Надеюсь, вам понравится.

Ваш пок. слуга,

Капитан 9-го полка Уильям Рэнсом, лорд Элсмир

– Уильям Рэнсом? – прочла Брианна через плечо Джейми. – А разве у лорда Джона такой большой сын? Вроде у него мальчик…

– Ему пятнадцать.

В голосе Джейми прозвучали странные нотки. Роджер резко поднял голову от астролябии и внимательно посмотрел на меня. Я отвернулась.

– …значит, не Грей, – заключила Брианна.

– Нет, – рассеянно откликнулся Джейми, все еще сосредоточенный на записке, и тряхнул головой, словно отмахиваясь от какой-то мысли. – Нет, – повторил он тверже, откладывая письмо. – Это пасынок Джона. Его настоящий отец – граф Элсмир; Рэнсомы – их родовое имя.

Я упорно не отрывала глаз от пустой шкатулки, ведь у меня всегда все написано на лице.

На самом деле отцом Уильяма Рэнсома был вовсе не восьмой граф Элсмир, а Джеймс Фрейзер, и я ощущала напряженную икру под столом, хотя на лице его читалось лишь легкое раздражение.

– Видимо, ему купили офицерский чин. Итак, он поехал в Лондон и достал астролябию по просьбе отца. Похоже, для молодого человека его круга «самый лучший» означает «золотой»!

Он протянул руку, и мистер Уэйнрайт, любовавшийся своим отражением на полированной поверхности, нехотя отдал астролябию.

Джейми внимательно осмотрел ее, указательным пальцем вращая серебряную стрелку.

– Ну ладно, – резюмировал он с долей неохоты. – Сделано неплохо.

– Годящий, – одобрительно кивнул мистер Баг, протягивая руку за картофельной клецкой. – Землю мерить?

– Ага.

– Это для межевания? – Брианна взяла две штучки и села рядом с Роджером, машинально передав одну ему.

– В том числе. – Джейми аккуратно повернул астролябию и легонько качнул плоскую пластину. – Вот эта штука используется как теодолит. Слыхала про такой?

Брианна заинтересованно кивнула: