Продать драгоценный камень в колониальной Северной Каролине – дело непростое; надо ехать в Чарльстон или в Ричмонд. Зато вырученных денег хватит и на Лири, и на прочие расходы. С другой стороны, камни обладали куда большей ценностью – с их помощью можно перемещаться во времени; они – защитный амулет путешественника.

Об этих опасных перемещениях мы знали лишь со слов Гейлис Дункан; с ее точки зрения, камни не только защищали человека от хаоса ирреального пространства между слоями времени, но и давали возможность выбирать нужный исторический период.

Повинуясь импульсу, я подошла к шкафу, поднялась на цыпочки и нашарила в дальнем углу сверток, затем осторожно развернула и положила на стол возле свечи. В толще крупного опала была вырезана спираль – примитивное изображение змеи, кусающей свой хвост; сквозь нее просверкивала огненная сердцевина.

Камень принадлежал другому путешественнику – таинственному индейцу по кличке Зуб Выдры, в черепе которого обнаружили серебряные пломбы. Он называл свой камень «обратным билетом»; значит, Гейлис Дункан – не единственная, кто верит в защитную силу камней в жутком межпространстве.

– Пять камней, – задумчиво протянул Джейми. – Ведьма сказала – нужно пять?

– Да.

Несмотря на теплый вечер, волосы у меня на загривке встали дыбом: я вспомнила Гейлиc и того индейца с черным лицом (краска смерти) – с ним я повстречалась на холме ровно перед тем, как нашла опал и череп, зарытый рядом. Не его ли это череп с серебряными пломбами?

– А камни должны быть обработанные? Или необязательно?

– Вроде она сказала – ограненные лучше. А может, и неправда.

Вот где проблема – мы так мало знаем наверняка…

Джейми хмыкнул и потер переносицу костяшкой пальца.

– У нас есть три камня плюс отцовский рубин – те отполированы и огранены, итого четыре. Потом еще этот малыш, – он кивнул на опал, – и камень в твоем амулете – те не обработаны.

Конечно, за ограненные удастся выручить куда больше. И все же однажды нехватка камня может стоить Брианне или Роджеру жизни…

– Вряд ли, – ответила я на его невысказанную мысль. – Бри точно останется, пока Джемми не вырастет, а то и навсегда.

В конце концов, как бросить ребенка? Возможность нянчить внуков? Впрочем, я же бросила… Я рассеянно потерла палец над гладким металлом обручального кольца.

– Она-то да, а парень? – Джейми взглянул на меня, приподняв бровь; пламя свечи отражалось в его глазах, синих, словно чистые сапфиры.

– Роджер не оставит Бри и сына.

Я говорила уверенно, хотя в сердце уже закралась тень сомнения, и голос дрогнул.

– Пока нет, – тихо уточнил Джейми.

Я вздохнула, но промолчала, прекрасно понимая, о чем он. Окутанный немотой, Роджер все глубже уходил в свою раковину.

Его пальцы зажили, и я намекнула Брианне: может, стоит поискать утешения в бойране? Уж не знаю, стала она ему говорить или нет, только инструмент продолжал висеть на стене их хижины, столь же молчаливый, сколь и его хозяин.

Правда, Роджер улыбался, играл с Джемми и всегда был внимателен к Брианне, однако тени в глазах так и не уменьшились. Если не требовалась помощь по хозяйству, он часами где-то пропадал; иногда уходил в горы на целый день и возвращался ночью – изможденный, заляпанный грязью и молчаливый.

– Он спал с ней? С тех пор, как это случилось?

Я вздохнула, отбросив прядь волос со лба.

– Несколько раз. Впрочем, я думаю, не в последнее время.

Бри изо всех сил старалась сблизиться с ним, вытащить из глубин сгущающейся депрессии, но мне, как и Джейми, было ясно, что битва проиграна. Она тоже стала молчаливой, и в глазах залегли те же печальные тени.

– А если бы он вернулся туда, в твое время, то мог бы исцелиться? – Джейми провел пальцем по спирали.

Я снова вздохнула и села.

– Не знаю. Наверное, если сделать операцию, позаниматься с логопедом… Трудно сказать, насколько получится, – нет никаких гарантий. Теоретически, он мог бы восстановиться сам, если постарается, только ведь не станет. Или ничего не выйдет, как ни старайся, – добавила я честно.

Джейми молча кивнул. Если их брак распадется, Роджеру незачем будет оставаться здесь. И если он решит вернуться…

Джейми выпрямился и задул свечу.

– Еще рано, – прозвучал в темноте его твердый голос. – У нас несколько недель в запасе; что-нибудь придумаем. А камни лучше пока придержать.

* * *

Прошлой ночью мне приснилось, что я пеку хлеб. Точнее, пытаюсь. Я мешаю тесто и вдруг вижу – мука кончилась. Потом кладу хлебцы на противень, сую в духовку, а они не поднимаются. Вынимаю, снова вымешиваю, накрываю полотенцем, ищу теплое место и никак не могу найти, уже отчаиваюсь; миска скользкая и тяжелая, вот-вот уроню. Отовсюду дует холодный ветер, руки и ноги замерзли, почти онемели от холода…

Я проснулась и обнаружила, что и правда закоченела. Роджер стащил с меня все одеяла и завернулся в них, а из-под двери ужасно дует. Я толкнула его и попыталась выдернуть одеяло, но он не поддавался, а поднимать шум и будить Джемми не хотелось. Наконец я встала, сняла с вешалки плащ, завернулась в него и снова уснула.

Утром Роджер поднялся рано и куда-то вышел, даже не заметив, что оставил меня замерзать.

В августе странствующий торговец по имени Джефро Уэйнрайт – один из немногих, кто отваживается взбираться по нашим крутым извилистым тропам, – доставил нам посылку. Запыхавшийся, с красным от натуги лицом, он с поклоном вручил мне пакет и заковылял в сторону кухни, оставив ослика пастись во дворе.

Маленький сверток – скорее коробка – был тщательно зашит в непромокаемую ткань и перевязан бечевкой. Тяжелый. Я потрясла, но внутри раздался лишь тихий стук – видимо, чем-то обложено. На коробке значилось: «Мистеру Джеймсу Фрейзеру, эсквайру. Фрейзер-Ридж, Каролина».

– Что же это такое может быть? – спросила я ослика. Вопрос был риторический, но дружелюбное создание подняло морду, с которой свисали стебли овсяницы, и заревело.

На звук тут же откликнулись Кларенс и лошади, а за ними – люди. Привлеченные шумом, со стороны амбара появились Джейми и Роджер, с ручья – Брианна, а из-за навозной кучи восстал мистер Баг, словно стервятник над трупом.

– Спасибо, – сказала я ослику. Тот скромно махнул ухом и вернулся к трапезе.

– Что это? – Брианна встала на цыпочки и заглянула Джейми через плечо. – Не из Лаллиброха?

– Нет, почерк не Иэна… и не сестрин, – почти не колеблясь, ответил тот, хотя я заметила, что он дважды глянул на карточку. – Пришла издалека. По морю?

Джейми сунул коробку мне под нос; я принюхалась и кивнула.