– Я все время смотрю одну запись, и она мне почему-то ненравится. Я не могу понять, в чем дело. Но я смотрела ее уже столько раз, что уменя глаз «замылился». Нужен свежий взгляд.

– Например, мой?

– Например, твой. Поможешь?

– Куда ж я денусь, – шутливо вздохнул он. – Тебеотказывать опасно, к тебе в дом каждый вечер уголовник приходит, нажалуешьсяеще на меня.

– Леша! – с упреком сказала она. – Никакой он неуголовник. Это все в прошлом. Бокр очень симпатичный человек.

– Ага, ужасно симпатичный, – подтвердил Леша. –Маленький такой, страшненький, нос кривой, глазки закатывает и при этом ещеповизгивает. Ричард Гир пополам с Полом Ньюменом. Ну и кое-что от Фернанделя.Кстати, что-то он сегодня не приходил. Прогуливает?

– Он придет в одиннадцать, а сейчас еще только без десятидесять.

– В одиннадцать? А почему не в час ночи? Не в два? Пусть быон оставался у нас ночевать, раз уж он такой симпатичный человек.

– Перестань, пожалуйста, – ответила Настя, с трудомсдерживая злость. – У моей работы есть свои издержки, и я буду тебечрезвычайно признательна, если ты сумеешь с ними мириться.

Леша всегда легко уступал, если вопрос не казался емупринципиальным. Это его качество было весьма ценным, если учесть нелегкийхарактер его подруги Анастасии Каменской.

– Просто он мне не нравится, вот и все. Может мне кто-то ненравиться, или я обязан любить всех подряд? Меня прямо бесит, когда вы с нимхохочете как ненормальные. Со мной ты никогда не бываешь такой веселой.

«Я идиотка, – со злостью подумала Настя. – Он жеревнует, а я ему мораль читаю. Господи, ну почему же я не умею быть деликатной,почему все время обижаю людей? Определенно, во мне есть какой-то моральныйдефект».

– Зато с тобой я бываю любящей. Ну, Лешик, ну не дуйся,пойдем лучше в комнату посмотрим запись.

Они уселись рядышком на диван и стали всматриваться в экрантелевизора. Для чистоты эксперимента Настя попросила Лешу просмотреть несколькоэпизодов подряд, до сцены в Конькове и после нее.

– Ну что? Тебе не кажется, что в коньковском куске естьчто-то такое, что отличает его от всех других?

– Нет, – Леша пожал плечами. – Я ничего такого незаметил.

– Фокус не получился, – огорченно констатировалаона. – А я так надеялась на твои глаза…

Она вытащила из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой. Искравылетела, но пламени не было. Она нетерпеливо щелкнула еще несколько раз, новсе безрезультатно – закончился газ.

– Лешенька, будь добр, у меня в сумке должна быть еще одназажигалка, – пробормотала она, сжимая губами сигарету и не отрывая глаз отэкрана, на котором застыло изображение Игоря Ерохина возле метро «Коньково».

Леша покорно поднялся, вышел в прихожую и вернулся сзажигалкой. Раздался мягкий щелчок, Лешина рука поднесла огонь к кончикусигареты…

И в эту секунду Настя поняла, почему ей так не нравитсязастывший на экране кадр.

Бокр появился ровно в одиннадцать, еще раз подтвердивотмеченную Настей приверженность людей Эдуарда Петровича Денисовапунктуальности и точности. Он молча выслушал сбивчивые объяснения Насти,которая до сих пор не могла справиться с волнением.

– Посмотрите на этого человека, – она ткнула пальцем влицо мужчины на экране. – Я вижу его уже второй раз. Вряд ли этосовпадение, потому что оба раза он появляется там, где Ерохин.

– А когда был первый раз? Вы мне об этом не рассказывали.

– Это было еще до того, как вы приехали. В тот день, когдаДаша пожаловалась мне, что за ней следят. Я решила повнимательнее присмотретьсяк ее наблюдателю, вышла из магазина и остановилась неподалеку. Я никак не могланайти в сумке зажигалку, и стоящий рядом мужчина помог мне прикурить. Это он ибыл. Понимаете, Бокр, он не проходил мимо, он именно стоял, причем там же, гдеи я, то есть как раз в том месте, откуда хорошо виден Ерохин.

– Получается, что этот тип за ним следит? Или вы думаете,что он его охраняет?

– Ой, Бокр, – она схватилась за голову, – я ужевообще не знаю, что думать. Какая-то тотальная слежка всех за всеми. Но этоттип не охранник, иначе вы бы его засекли. Они ведь нигде ни разу не появилисьвместе, я имею в виду – в одной компании. Они ни разу не разговаривали. Ипотом, я точно помню, он еще немного постоял рядом со мной и ушел, а Ерохинторчал на Тверской после этого почти час. Не мог же охранник просто так взять ибросить свой пост.

– Значит, будем считать, что за нашим Игорьком наблюдаеткто-то еще, кроме нас с вами. Любопытная получается эпидерсия. Простопердимонокль какой-то! Указания будут?

– Обязательно. Этого человека нужно найти. Я не знаю как, нонайти нужно.

– Да это ерунда, Анастасия Павловна, – махнул рукойБокр, – если он таскается за Ерохиным, мы его отловим.

– А если нет? Может быть, он уже выполнил свою задачу ибольше возле Ерохина появляться не собирается.

– Тьфу на вас, накаркаете, – Бокр визгливорассмеялся. – Могу вам гарантировать, что если он появится, то вы будетеиметь о нем информацию через сутки. А если не появится, то мы найдем его втечение недели.

– Как вы сможете это сделать? Это же нереально, Бокр.

– Анастасия Павловна, я такого слова не знаю. Я знаю слово«трудно», я знаю слово «долго». А таких слов, как «нереально» и «безнадежно»,для меня просто нет. Я их в детстве выучить забыл.

На какую-то долю секунды Насте показалось, что ей отказываетзрение. Она видела перед собой умного сильного мужчину, уверенного в себе,трезво оценивающего свои возможности, с твердым прямым взглядом, обязательногои надежного. И этот мужчина был чертовски привлекателен!

Она растерянно моргнула, и в комнате снова оказалсямаленький смешной Бокр в промокшем насквозь длинном сером пальто и вканареечно-желтых носочках. «Золотой мальчик» Эда Бургундского.

Конечно, они нашли его. Пусть не в течение суток, но меньшечем за неделю, потому что на четвертый день этот человек снова появилсяневдалеке от того места, где в данный момент находился Игорь Ерохин. Бокр самзанялся им.

Он проехал следом за ним чуть ли не пол-Москвы, хорошо еще,что объект ездил не на машине, а на метро. Бокр считал, что ему необыкновенноповезло, потому что умел извлекать много полезной информации из наблюдений затем, как человек ездит в общественном транспорте. Старается ли он сесть припервой же возможности, или предпочитает ехать стоя, даже если есть свободные«сидячие» места; читает ли, или думает о чем-то своем, или просто подремывает;пропускает ли женщин и стариков, или ломится сквозь толпу, распихиваяокружающих локтями; стоит ли спокойно на эскалаторе, или идет по ступенькам,особенно при движении наверх; пытается ли сесть в тот вагон, из которого емупотом будет удобнее выходить, или входит в первый попавшийся; готовит ли жетондля турникета заранее, или останавливается в самом неподходящем месте, возлеконтролера, и начинает судорожно рыться в карманах или кошельке, мешаяспотыкающимся об него пассажирам; подает ли милостыню бесчисленным нищим впереходах; останавливается ли возле торговцев газетами и сладостями – эти имножество других примет позволяли Бокру составлять психологический портрет человека.