– Типа того, – пробурчал Шура.

– Может быть, Оскар Уайльд оттого скептически относился к женщинам, что ему самому были желаннее «ломатели изгороди», – проговорил молчавший до этого Морис.

Все взгляды устремились к нему.

И, отвечая на молчаливое требование разъяснений, он рассказал:

– В окружении юного короля Франции Людовика XV были пажи нетрадиционной ориентации. Чтобы они не ввели в грех короля, первого королевского пажа герцога де ла Тремоля, который большую часть свободного времени проводил за вышивкой, спешно женили и отправили в провинцию. Вместе с ним и некоторых его приятелей.

На вопрос короля, в чем их обвиняют, ответили, что они ломали изгородь в парке.

Неизвестно, догадался ли юный король об истинной причине опалы пажей, но при дворе в разговорах геев стали называть «ломателями изгородей».

Все улыбнулись, и разговор плавно перетек сначала на кормушки для синиц; ведь именно Синичник был условным поводом для сегодняшней встречи за столом.

Потом стали говорить о новинках литературы, и Игорь упомянул о том, что к выходу готовится новый роман Виктории. Но его содержание писательница пересказывать наотрез отказалась, даже не намекнула, о чем он.

Впрочем, присутствующие и не настаивали: купят книгу и прочитают.

К тому же утешительным призом для каждого стал небольшой, но очень красиво оформленный сборник стихов Виктории Волгиной. Писательница уже много лет сотрудничала с молодой художницей Лидией Заречной, и их творческий союз был очень гармоничен. Казалось, что стихи перетекают в иллюстрации, а рисунок буквально источает поэтические строки.

– Тетя, прочитай что-нибудь про осень, – попросила Мирослава.

И все подхватили ее просьбу.

Коломейцев молча улыбался, но по сиянию его глаз было видно, как он гордится своей женой.

Виктория Волгина не относилась к тем людям, которые заставляют себя упрашивать.

Говоря «нет», она имела в виду именно «нет», а произнося «да», подразумевала «да».

Поэтому она кивнула и стала читать:

Воцарилась тишина. Казалось, что слушатели погрузились в атмосферу стихотворения и все еще пребывали там.

– Еще, тетя, – через несколько мгновений попросила Мирослава.

Виктория кивнула и продолжила:

Из груди Зои невольно вырвался еле слышный вздох, Шура что-то усердно рассматривал на скатерти, Морис украдкой взглянул на Мирославу, которая вся обратилась в слух и впитывала мелодию стиха. А Игорь взял руку жены и нежно прижал ее к губам.

– А я ведь приехала к тебе не с пустыми руками, – обратилась к тетке Мирослава, когда гости встали из-за стола и разбрелись кто куда.

– Интересно, – оживилась Виктория, – что за гостинец ты мне привезла?

Мирослава достала из кармана небольшой пакетик и вытащила из него нитку рябиновых бус.

– О! – воскликнула Виктория. – Как красиво! Где ты купила это чудо?

– Тетя, – притворно-укоризненно вздохнула племянница, – тебе даже на мгновенье не пришло в голову, что я сделала это сама?

Тетка тихо рассмеялась:

– Для этого я слишком хорошо тебя знаю.

– Увы, – улыбнулась Мирослава, – это Ксюшина работа.

– Ксюшина?

– Ну, да, я же тебе рассказывала про Клавдию Ивановну Рукавишникову, помнишь?

– Конечно, помню, у меня склероза нет.

– Но у тебя может быть девичья память, – шутливо поддела тетку Мирослава.

Виктория делано-кокетливо отмахнулась:

– Ты смущаешь меня, мое дитя.

Дитя радостно хихикнуло и сообщило:

– Ксюша – ее внучка.

– Да, да… Большая девочка?

– Ну, можно сказать, что уже девица-красавица. Скоро пятнадцать лет.

– И впрямь уже барышня, – согласилась Виктория. – Тем более что сегодняшние девчонки растут прямо как на дрожжах.

– Между прочим, Ксюша – твоя страстная поклонница! – сообщила Мирослава.

– Да что ты говоришь?! – всплеснула руками Виктория. – И что же ты до сих пор молчала?

– Случая не было… Да к тому же, признаюсь честно, сама только недавно об этом узнала.

– Я подарю ей свои книжки?

– Думаю, что это очень обрадует ее. Тем более если ты автограф свой поставишь.

– Я даже пожелание ей напишу. Подожди минутку.

Мирослава согласно кивнула и присела на диван, рассматривая икебану в тонкой изящной вазочке на журнальном столике.

Тетка появилась минут через двадцать с увесистым пакетом книг.

– Вот, – сказала она, – на последней книге я сделала дарственную надпись, на некоторых короткие пожелания, а на других просто поставила автограф. Пойдет?

– Тетя! Ты просто фея! – Мирослава обняла тетку и чмокнула в щеку. – Ты не представляешь, как Ксюша обрадуется.

– Почему же не представляю, – мягко улыбнулась Виктория, – очень даже представляю, не забывай о моем развитом воображении.

– Ты – гений, тетя, – на полном серьезе проговорила Мирослава.

И Виктория поняла, что племянница имела в виду не только ее литературный талант, но и душевные качества.

Она поблагодарила ее теплым нежным взглядом.

Было уже темно, когда Мирослава, Морис и Шура покинули гостеприимный дом Игоря и Виктории.

Тетя Зая решила остаться ночевать у сестры.

Когда через два дня Мирослава вручила пакет забежавшей в дом Ксюше, то та просто-напросто лишилась дара речи от радости.

И лишь через несколько минут, придя в себя, принялась жарко благодарить Волгину, смущаясь и запинаясь.

Мирослава улыбнулась, приобняла девочку и сказала:

– Ксень, мы обе с тетей Викой безмерно рады, что угодили тебе. А теперь беги и разбирай свои сокровища.