– Конечно, Мариша…, – с чувством выдохнул муж. Мой муж!! – Ты умница, такой и не сыскать. Хозяюшка, лучше не найти. Друг верный. Мы с тобой душами срослись. Ты будешь всегда одной-единственной, самой красивой звездочкой в моих глазах.

Как же мне захотелось чем-нибудь треснуть этого негодяя и обманщика, подлого изменщика! Чтоб у него из глаз не одна, а миллионы звездочек посыпались! Горько! Неужели он меня не любил? Или наказывает за смерть сына?

Говорят, если обманщик как актер вживается в свою роль – его ложь от правды не отличить. Меня предупреждали, но я не верила… И даже сейчас надеюсь, что все это лишь очередной кошмар. Я сплю? Олежа?!

Маринка, дрянная малолетка, вальяжно вытянулась на моей супружеской кровати. Наглая, меня ничуть не стесняется. Повадки, как у кошары. Глаза из глубины горели желтым лунным огнем. Диким, необузданным, ведьмарским. Она томно положила голову Олегу на плечо. Обняла рукой. Прижалась к нему всем телом. В истоме прикрывала глаза. Он гладил ее… и не только по голове. Я видела, как нежно и страстно подрагивает его рука. Несомненно, если они еще не любовники, то скоро ими станут. Сестренкой притворялась! Какой же наивной дурой я была!!

Маричёртик на локоточки привстала.

– Олежа, у меня скоро день рождения.

– Помню, зая.

– Совершеннолетие. Ты слово дал, что будешь моим подарком, – нахалка, при мне!

Даже если я инвалидкой стала, что ж, совести совсем нет?!

– Дал, значит, железно. Понимаешь, нам сейчас непросто будет на первых порах. Надо новые документы делать. Жаль, что фамилию придется сменить, по ней искать будут. На время затаимся в какой-нибудь глуши. Стартовый капитал у нас, спасибо Дарье, весьма неплохой. – Лицо негодяя посерьезнело. – Даша была девятой. Мать пастуха до четырнадцатой прокляла, по числу лет своего сына. А разве ж я виноват? Мы их деревню защищали, а тут огонь со всех сторон! Придется еще несколько куколок сменить, а потом железно – наша, Мариш, свадьба. Медовый месяц куда захочешь.

Значит, я была лишь девятой, через которую надо было переступить. Девятой, кто забеременел от него! А меж тем мерзавец сказал такое, что меня еще сильнее знобить стало:

– Жаль, что нужно уезжать, не дождавшись безвременной кончины Катьки. Мы бы могли весь дом с имуществом сказочно на деньги отоварить. План с машиной был весьма неплохой. Мариш, ты безупречно сработала. Кто ж мог знать, что она везучая такая? Из больницы звонили – идет на поправку. Значит, прощай Дашины хоромы, вместе с ней неудачницей. Хотя… не будем вслух, и у стен есть уши.

Неужели то, что сейчас происходит, правда?! Неужели?? Как же горестно!! Он так легко, без сожаления растоптал мою любовь и доверие.

– Давай уговор: быстрей от твоих игрушек-куколок избавляться. Я к Даше успела привыкнуть. Не хочу больше из-за этого расстраиваться.

Маричёртик, Маричёртик! Подозреваю, именно она меня, врасплох застав, в воду с валуна столкнула! Как же горько мне стало! Горько! Горько!! Горько!!! Как птичка, моя душа попала в их преступный капкан. Раздавили они меня, а я лишь хотела любить и быть любимой!

– Да, Олежа, мы забыли платье выбрать твоей будущей невесте.

Чертовка подскочила к моему шкафу. Она выкидывала вещи, отбрасывая ненужное прямо на пол. Изменник приглядывался, оценивал, отпуская шутки. Им было весело! Выбрали мое самое лучшее и то, что подарила Анастасия. Она сшила его для старшей дочери – невесты Коваля. Подарила его мне. Судьба пошла на повторный круг, только Олег был во сто крат хуже Федора Коваля.

– Да, Олежа, это лучшие варианты. Что посвободней и на толстушку пойдет. Посмотри, что я в медном гробу нашла, – Маричёртик вытащила из шкатулки со стола красивое старинное ожерелье.

– Идеально! – одобрил Олег. – Надеюсь, янтарное сердце я все-таки в воде потерял. Представляешь, не знаю, куда делось. В печи смотрел – нет.

– Ничего, не расстраивайся, к тому времени, как ее хватятся, мы будем далеко. Дурочка, сама, наверное, топиться с горя пошла. Мы ей только немного помогли. Пойду оденусь, а ты вещи в машину грузи.

Маринка и Олег вышли. Так, только не паниковать и не плакать! Надо собраться с силами, встать, где-нибудь спрятаться. По-возможности позвать на помощь! В живых они меня не оставят, убьют! Вот только тело не слушалось. Я ни рук, ни ног не чувствовала. Страшно стало так, что и словами не выразить. Беззащитна, и помочь некому! Смертный ужас покрыл с головы до ног. А тут и Маричёртик вернулась в моем лучшем деловом костюме. Под себя его подогнала. Значит, к побегу они уже давно готовились. Посмотрела она на свои детские шлепанцы, начала в моей обуви рыться. Нашла туфли, которые мне малы стали – фирменные, дорогие, воспоминание о подарке моего университетского бойфренда, моей первой страстной любви. Выбросить их рука не поднималась. Маринка вытащила пару из коробки. Чтобы примерить, не глядя, плюхнулась в кресло, к которому я была прикована. Дух перехватило от такой наглости! Я зажмурилась. Перед глазами огонь вспыхнул. Но это была не боль, а промелькнувшие обрывки событий, произошедших на кухне… Сосредоточиться на них не успела. Страх сменила паника, как я смогла на негодяйке сверху очутиться. Она обувь примеряет, мое тело на ней сидит, и Маричёртик это даже не заметила. Если только… В моем озябшем сознании промелькнула единственно логичная мысль, печальная догадка – я призрак! Я призрак?!.

За окном было слышно, как хлопают дверцы машины. Голос деда Василия:

– Премного благодарен вам, Олег Иванович! Я и без денег рад услужить. Присмотрю за домом, не беспокойтесь. Да, прошу прощения. Вы печь погасили? Давеча дым из трубы густо шел. Я к чему, она мудрено-компьютерная. Мне с ней не сладить.

Олег заверил, что все проверил. Гад! Мол жена перед отъездом сожгла все платья, в которых беременная ходила. Прошелся по моему потерянному душевному равновесию… С телом, с моей жизнью?! Душегуб! Так слащаво расстилался перед Василием, уверял, что так жалеет свою Дашулю, что готов для неё на все. Извинялся перед ним за то, что на поминках накричал и напраслину на него возвел. Значит, Олег с Маринкой мое убийство заранее готовили, избавляясь от свидетелей. Вспомнила, что на поминках они всех друзей разогнали. Мерзавцы! Еще что-то о денежном вознаграждении за информацию о местонахождении Кати говорили. И я отчетливо тогда услышала свой голос:

– Василий, я так благодарна вам и вашей семье за заботу, – переигрывает Маринка, слишком напыщенно. – Вот номера телефонов, звоните, особенно если Катюша найдется, – как же похоже на мой голос, один в один, вот так перевертыш, вот так обманщица!

Садовник ей что-то ответил, а она, неузнанная из глубины машины:

– Боюсь, не будет мне здесь покоя. Тяжелые воспоминания. Вот видите, даже в ночь попросила мужа увезти подальше в другой город. Нужно время, чтобы снова обрести себя.

Испугалась, что я для неё страшные сказочки на ночь разыгрывать буду? Дед Василий, милый добрый старик, расплакался. Слышны были его дребезжащие слова: «Берегите себя, Дарьюшка! Мое сердце будет болеть за вас.» Поздно! Не уберегла я себя! Но кто-то еще должен был сидеть с Маринкой в машине, меня изображать. Неужели, они посадили мой труп на сиденье в салоне?! Или все-таки сожгли в печи? Ведь я призрак!!