маленькую фигурку на третьей платформе. Боюсь, что она отправилась за тобой в пропасть. Фусако». Папа, получив такую записку, конечно, сразу бросился вниз, никого не оставив проследить за веревкой, – сказала Алиана. Она знала, что так и было: отец любил ее всем сердцем, он ради нее передвинул бы и горы Сакуя. – Он так волновался, так боялся за меня, что не проверил только что купленную веревку.

Рейцо с Рейной уставились на свою мать, словно в первый раз ее увидели.

– Она врет! – выкрикнула мачеха. – Небывалая наглость! А ты, ведьма, как смеешь ставить свои стены в моем собственном доме?!

Голос Алианы резал, как кинжал:

– Как вы посмели послать моего отца на смерть?

Мачеха онемела, но Рейцо презрительно бросил:

– Какая же ты глупая девчонка!

– Еще раз назовешь Алиану – у нее есть имя! – глупой, и я превращу тебя в глупую жабу, – отчеканила Нела и повертела палочкой. – В душе ты жаба и есть.

– Жаба! – отозвалась Рейна. – Мне было бы стыдно перед всеми жабами – самая вонючая жаба куда приятнее его!

– Я читал правила вашей гильдии, – огрызнулся Рейцо, и Нела удивленно округлила глаза. Как видно, он не зря тратил время, готовясь к встрече с королевским советником. – Вам, ведьмам и волшебникам, воспрещается наводить на человека заклятия без его согласия. А я и не подумаю давать такой ведьме случая меня проклясть.

Нела с тревогой оглянулась на Алиану – ее уловка не сработала.

Но Алиана теперь чувствовала в себе силу. С такими друзьями, как Исао, Нела, Кабо, она никогда не будет одинокой, все равно, стоят они рядом или поддерживают ее издалека.

Алиана вскинула голову, царственно, как сама королева Нацуми:

– Может, я и копошусь в пыли, только это не все. Запомните: кроме пыли, я дружу с драконами. И ни минуты больше не позволю так со мной обращаться.

– Драконья подружка? – громко выкрикнул Рейцо. – Что, драконы тоже сделаны из пыли?

– Эй, милый братец, – дернула его за рукав Рейна. – Вон те тени в облаках…

– Я никогда не прощу того, как вы со мной обходились, – продолжала Алиана. – И не дам об этом забыть.

С этими словами она шагнула назад, за пролом в стене. И должна была бы свалиться – выпасть прямо в пустоту…

Она много лет падала на колени, мозолила руки, отмывая гостиницу. Она много лет падала, разбивалась, ломала спину…

Но не сломалась. Воспоминания об этих годах – тяжких, трудных, без единого дня отдыха, разожгли в ее душе ровный жаркий огонь, и она сражалась, сражалась день за днем, пока сердце ее не стало крепче и светлей хрусталя.

И вот она шагнула назад, в пустое небо, потянув за собой Нелу, и мачеха невольно охнула…

И Кабо взмыл в высоту, расправив широкие изумрудные крылья, и взревел, унося на спине Алиану и стоящую рядом с ней Нелу.

– Рейцо! Рейна! – завизжала мачеха. – Сюда! Спасите!

Но Рейцо уже вылетел на лестницу, не слыша призывов матери.

– О-о-о… ночной дракон! – У Рейны восхищенно блестели глаза. – Но… откуда?

Алиана хитро улыбнулась сводной сестре:

– Бабушка Мари не раз повторяла, что хрустальные голуби – посланцы судьбы. Особенно когда превращаются в ночных драконов.

Рейна придвинулась к окну и, кажется, готова была вылезти наружу.

– Можно его погладить?

– Назад! – взвыла мачеха и, схватив дочку за ворот, поволокла к лестнице. А оттуда ткнула пальцем прямо в Алиану. – Ты у меня в долгу за все годы заботы…

– Ничего я вам не должна, – ровным и уверенным голосом ответила Алиана.

В ней разрасталась столько лет таившаяся внутри твердость. Она больше мачехе не служанка. Она больше не привязана к гостинице: родителей здесь давно нет и бабушки Мари тоже. И Алиана не сомневалась, что старая женщина того для нее и хотела.

Алиана взглянула мачехе прямо в глаза и произнесла слова, кипевшие в крови и звеневшие, как хрусталь:

– Вы, когда я уйду отсюда, можете умыть руки, но я не забуду. Запомните мои слова: я ни с кем во всем королевстве не позволю так обращаться. Придет время, когда ни один сирота не будет голодать, а таких, как вы, накажут за ваши дела. Запомните мои слова.

Мачеха надменно вздернула голову:

– Сомневаюсь…

«А я – нет!»

Кабо разинул пасть и заревел. Клубы пламени устремились к мачехе.

– Вода, кругом огонь удержи, пока не раскается, не туши! – крикнула Нела, очертив круг палочкой.

Ее бронзовая магия засветилась в небе и окружила огонь.

Мачеха, прикованная к месту заклинанием, заметалась в огненных стенах.

– Ой, у меня палочка сорвалась. Но я вас не околдовывала, не подумайте, – ехидно усмехнулась ведьма. – Через минуту-другую этот огонь окружит гостиницу со всех сторон. Боюсь, вам отсюда не выйти, пока за вами не прибудет королевская стража. Поучите пока добрые слова. Может, стоит начать с «простите меня».

– Я… погодите… – запинаясь, забормотала мачеха. – Нет… простите…

– Вы много лет вели себя непростительно, – сказала ей Алиана. – Будь в вас хоть тень настоящей любви, ничего этого не случилось бы. Папа был бы здесь, со мной рядом. Если бы вы меня правда любили, я бы осталась. Но моя жизнь – и моих родных – вам не игрушка, чтобы ломать ее притворной помощью, холодной ложью и жестокими словами. Моя сказка кончится не так.

Услышав это, мачеха замолчала – стояла разинув рот, с круглыми глазами, опираясь на детей, чтобы не упасть.

Алиана вскинула голову и последний раз улыбнулась им – сильная и верная, как королева Нацуми, и даже сильнее, потому что сейчас она улыбалась от души и, главное, улыбка была ее собственной.

«За Алиану!» – взревел Кабо, устремляясь в небо.

Сердце у нее билось все быстрей. Она не верила своим глазам, глядя, как мелькают, холодя кожу, туманные горы облаков.

Внизу, в просвете между тучами, шагала королевская стража, утреннее солнце сверкало на гребнях шлемов. Стражники окружали гостиницу. Наконец-то мачехе пришло время ответить за все свои дела.

– С тобой все хорошо? – Нела с беспокойством смотрела на подругу.

Алиана на миг задумалась. Она осталась без гроша, без законного опекуна, который о ней позаботился бы. У нее почти что ничего нет, и все же…

– Мне всегда хотелось пройти по этой дороге.

В каждом ее слове звенела истинная правда, и улыбка сияла, как восходящее солнце.

– Ур-ра! – завопила ведьма, улыбнувшись в ответ. И тут же фыркнула: – Ты зачем ей сказала, что я наколдовала Кабо из голубя?

– Пусть себе считает его голубком, – рассмеялась Алиана. – Так лучше для нас, а особенно для Кабо. О нем только мы знаем, а после их россказней никто и не подумает его искать.

Но Алиана, оглядываясь, видела: хрустальный голубь и вправду исчез. Она всегда догадывалась, что папа с мамой – и бабушка Мари – желали ей счастья, даже если для этого ей придется оставить последний дом, где они жили вместе. И как ни грустно было лишиться воркующей, чирикающей птицы,