Когда я вышел, Алина поднялась мне навстречу с взволнованным лицом:

– Алеш, надо что-то делать.

На кухонной лавке сидела Лия. У нее была разбита губа, и рукой она придерживала у рта мокрое полотенце. Рядом стояла миска с водой, какие-то лекарства. Она молча посмотрела на меня, лицо ее было спокойно и собрано, в отличие от Алины, которая металась из угла в угол с тревожными глазами.

Я вернулся к себе, Алина прибежала за мной.

– Алеша, ты слышишь меня?

– Слышу.

– Ну? И?

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Я не знаю, но ты же видел, он ударил Лию! Напился виски и стал все крушить! Разнес весь дом. Я не представляю, что мы завтра скажем управляющему. Погнался за Лией, ударил ее. А теперь спит. Я просто ума не приложу, что нам теперь делать!

Она кипела от негодования.

– Я вообще не подозревала, что он такой… такой мужлан! Она никогда мне не говорила… Если бы я знала, что он ее бьет… Я бы… я бы… я не знаю, что бы я с ним сделала! Да ей вообще надо с ним развестись. Да, да! Развестись! Прямо сейчас!

Я понял, что поговорить спокойно нам вряд ли удастся, но все же попробовал:

– Олененок, иди ко мне, сядь. Успокойся.

Алина с нетерпением села, готовая вскочить в любую минуту и бросится на помощь сестре. Я видел, она не могла ни о чем больше думать, и мое состояние ее тоже больше не заботило, она, казалось, уже забыла, что я едва держался на ногах и с трудом разговаривал пересохшим ртом. Я собрался силами и сказал как можно более убедительно:

– Сейчас, посреди ночи, мы ничего не можем сделать.

Она недовольно вскинула на меня глаза, но я не дал ей возразить.

– В таком состоянии нельзя принимать никаких решений. Надо все обдумать на свежую голову, ты согласна со мной?

Она поджала губы и кивнула.

– Нам всем сейчас нужно только одно: дождаться утра и уехать. Кто знает, может, там, дома, они увидят детей и сразу же помирятся?

– Нет уж, – пробурчала Алина. – Я этого не допущу. Нечего ей с ним мириться.

– Ну хорошо, хорошо. Только пусть они сами это решают. Они взрослые люди, не забывай об этом, пожалуйста. Они в состоянии сами решить все свои проблемы.

– Да уж, с ним-то, конечно, решишь проблемы, – проворчала она. – Ладно, Алеш, ты прав. Завтра будем разбираться. Я маме все расскажу. Пусть знает, что вытворяет ее любимый зять. Завтра устроим семейный совет и вместе будем думать, как быть.

– Вот и отлично.

– Но только сегодня Лия останется у нас.

– У нас? Зачем?

Алина вскочила с постели.

– Как это зачем? Ты же не думаешь, что я отпущу ее к нему? Мы ляжем с ней здесь, на кровати, а тебе я в маленькой комнате постелю.

– В маленькой комнате? Ты что, хочешь, чтобы я умер? Там же не топят.

– Ах, да. Я забыла. Ну, тогда, давай ты переночуешь на кухне?

Она сказала это так просто, что я не мог не понять: все мысли ее занимала только Лия. От той Алины, с которой я жил в Москве, не осталось и следа. В этой поездке она день за днем отдалялась от меня и превращалась в раздраженную фурию, которую беспокоило только одно – проблемы ее сестры. Она перестала понимать меня, и ей было совершенно все равно, что я думаю и чего хочу. И вот, дошло до того, что она отправляет меня, полуживого, ночевать в нетопленой комнате среди чемоданов, лишь бы ее сестра, у которой всего-то проблем, что губа немного распухла, спала на моем месте. Я вообще не понимал, для чего мы приехали сюда – отдыхать не получалось, вдвоем мы почти не оставались, а когда оставались, Алина была такой взвинченной, что к ней было не подойти. Все эти дни мы не делали ничего, кроме как обсуждали жизнь ее сестры. Я был сыт по горло их семейными историями, в конце концов, я приехал в отпуск, а не нанялся психотерапевтом. Все это я выпалил вслух.

Алина притихла, сраженная моей пламенной речью. Я видел, она колебалась; нельзя было не признать мою правоту, но и соглашаться со мной ей не хотелось, тем более что сестра, по всей видимости, слышала наш разговор из-за двери.

– Что же мне делать? – беспомощно прошептала она одними губами. – Не могу же я ее выгнать из дома посреди ночи. Нет, что я такое говорю. Конечно, нет. Куда ей идти? И как я ей это скажу? Иди, ночуй у себя? Нет, нет. Я не могу так. Она останется здесь.

Я молчал.

– Алеш, – она подбежала и села передо мной на кровати, – я прошу тебя, ради меня, переночуй сегодня на кухне, а? Ну, пожалуйста. Там тепло. Я тебе чай сделаю, как ты любишь. Плед постелю. Лечь там негде, конечно, но до утра осталось-то всего ничего.

Я понял, что мои слова не возымели действия. Алине между тем пришла в голову новая идея:

– Подожди-ка. А что если мы сделаем так: вы ляжете с Лией здесь, а я на кухне пересижу, а? Кровать большая, вы друг другу не помешаете.

Я похолодел от ужаса.

– Ну что тебе опять не нравится? – воскликнула Алина.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь.

Я поднялся и стал собирать вещи, благо, Алина с вечера приготовила наши чемоданы.

– Ты куда?

– Я уезжаю.

– Сейчас?!

– Да, сейчас. Так что спите здесь, сколько хотите. И где хотите.

– Ты с ума сошел? Как ты уедешь отсюда? В таком состоянии? На чем ты уедешь?!

– Придумаю что-нибудь. Уж лучше, чем сидеть на кухне.

Алина смотрела во все глаза, еще не веря, что я действительно уйду. Когда я кинул в чемодан последние вещи и затянул молнию, она не выдержала, подбежала ко мне и стала вырывать чемодан из моих рук.

– Нет, ты не можешь вот так уйти! Я тебя не отпущу!

Я взял ее за руки.

– Поехали со мной.

– Сейчас?!

– Пусть Лия ложится здесь, отдыхает, никто ей не помешает. А мы уедем.

Алина задумалась на мгновенье.

– Но как мы уедем в два часа ночи? – прошептала она. – На чем?

– Пойдем вниз, разбудим управляющего.

– А если его там нет? Его даже днем иногда не бывает, ты забыл?

– Найдем такси.

– Где?

– Машину остановим на дороге.

– Ты думаешь?

– Конечно.

Она сомневалась, а я, обнадеженный тем, что мне удалось найти выход из положения, бодро произнес:

– Мы же в Европе. Придумаем что-нибудь! Не пропадем. Пошли, одевайся.

В этот момент в дверь нашей комнаты постучала Лия.

– Я извиняюсь. Алин, у тебя есть что-нибудь от головной боли?