— Мерзавец!

Стоило только Данкана отстраниться, прервать свой развратный поцелуй, как его щеку ожгла звонкая пощёчина, а Хлоя, с отвращением оттирая губы, отпрыгнул а прочь от него.

— Да как ты посмел!

Вот теперь на самоуверенном высокомерно лице выписался такой ужас, что Данкан стал похожим на нашкодившего мальчишку, которому полагаются розги за его шалость. Чрезвычайно ловко он от отпрыгнул прочь от Хлои, тараща на нее глаза, и ее яростный выпад в его сторону тоже весьма его напугал.

— Так ты не Дракон! — с обидой выкрикнул он. Вся его бравада, вся напускная дерзкая злость вмиг с него слезли, оставив суть — напуганного своей дерзкой выходкой юнца. Весь его план, такой хитроумный и ловкий, летел ко всем чертям лишь потому, что юный Данкан не учел одной мелкой детали: ритуал, который должен был укротить волю Драконицы и отбить у нее всяческое желание жаловаться своему господину, не работал с людьми. А это означало, что разъярённая Хлоя, сгорающая от стыда, все же расскажет о попытке изнасилования, и тогда…

— Я убью тебя, мерзавец!

— Полегче, полегче с обещаниями, — отходя от потрясения, хладнокровно ответил Данкан. — Наверное, твой повелитель очень ценит тебя, если подарил тебе титул Леди Дракон, но вот незадача: в мои планы не входит испытывать на себе всю мощь его гнева. Поэтому придется скрыть то, что мы с тобой сегодня так пылко обнимались. А значит, это мне придется тебя убить.

Раньше Хлоя никогда не видела, как человек обращается в дракона. Миг — и вместо стройного юноши перед ней, оскаля страшную пасть, уже распахивал изящные огненные крылья алый дракон с гладкой чешуей, испещренной черным рисунком.

«Угадала, — почему-то подумала Хлоя, совершенно отстраненно, словно чудовище не на нее изготавливалось напасть. — У него длинные усы и длинное тело питона…»

И Эрика она ни разу не видела в образе чудовища. Он всегда балансировал на грани превращения, и его грозный вид лишь угадывался в мгновенно меняющихся чертах.

Поэтому Хлоя не сразу поняла, что за черная тень с грохотом распахивает створки балконных дверей, над чьей шипастой головой взлетают бледные тени штор, чьи это чудовищные фиолетово-черные массивные когтистые лапы вцепляются в гладкое, изящное тело Данкана-дракона, чьи крылья прикрывают ее от тонкой струи белого пламени, выплюнутого Данканом, и чьи полыхающие яростью глаза так знакомо сверкают на страшной драконьей морде.

Пламя разбилось о черные крылья, и разъяренный дракон грозно взревел, нависая над испуганным Данканом. От его могучего рыка замок, казалось, вздрогнул до самого основания, и Эрик накинулся на коварного потомка горных драконов.

Они сцепились практически беззвучно — если беззвучием можно назвать скрежет чешуи об чешую, грохот разломанной мебели, по которой яростно хлестнул огромный хвост и чудовищный лязг костей об каменный пол. Толстое питонье тело обвивало плечи черного дракона, одним прыжком настигшего хозяина дома. Данкан — несмотря на то, что, вне всякого сомнения, понял, кто перед ним, — смело вступил в драку и старался удавить «дорогого гостя», совершенно по-змеиному обхватывая его кольцами. Он, особо не раздумывая, впился б и зубами в шипастую толстую шкуру черно-фиолетового дракона, но тот, почти не размахиваясь, ударил по оскаленной морде Данкана, едва не выбив сознание из его головы. Но, несмотря на это, Данкан упорно продолжал обвивать кольцами своего змеиного тела противника, стискивая его в своих неласковых объятьях.

Однако в бою у него не доставало ни сил, ни умения, и он испустил громкий визг, от которого кровь стыла в жилах, когда Эрик лишь слегка расправил плечи, освобождая прижатые крылья, и толстое питонье тело, дрожа от усилий, не выдержав, ослабло и соскользнуло по шипастой черной броне противника, изранившись, изрезавшись в кровь.

Одна из когтистых черных лап ухватила Данкана за шею, высоко, почти у самой челюсти, и тот бессильно щелкал зубами и бестолково молотил по воздуху лапами, которые оказались слишком коротки в драке с противником, который превосходил его и в размерах, и в мощи. Безжалостно прижав тело Данкана к полу, впившись в его чешую когтями так глубоко, что по плоским пластинкам потекла кровь, Эрик, казалось, сейчас голову ему оторвет. Длинное тело Данкана извивалось и крутилось, свиваясь в кольца, как тело обезглавленной змеи, а Эрик молча, хладнокровно давил его, покуда свет не начал меркнуть в золотых драконьих глазах Данкана и язык красной тряпицей не свис бессильно меж острых зубов.

— Это, — прорычал Эрик, подавляя совершенно волю противника к сопротивлению, и его голос был металлический, неразборчивый, дышащий пламенем, — моя женщина! Как ты посмел притронуться к ней?!

Обратная трансформация произошла так же скоро, и так же незаметно, и Хлоя, мигнув, вместо двух огромных сцепившихся монстров увидела двух мужчин. Один в мрачном черном бархате, с золотой цепью, светлым лунным лучом перечеркивающей его широкую грудь, второй — полуодетый, растерзанный, в белой тонкой рубашке, задыхающийся в пальцах, железным обручем стиснувших его горло. Эрик пинком раскрыл дверь (едва не прибив при этом прячущегося за ними Робера) и вышвырнул прочь Данкана, брезгливо, словно его рука держала не отпрыска древнего и знатного рода, а изорваную падаль. Вслед за ним он, скомкав, вышвырнул его пеструю одежду.

— Пошел прочь! — прогрохотал Эрик, тяжело дыша. Черный бархат на его плечах поблескивал каплями дождя, словно Дракон долгое время провел под дождем, и драгоценными красными камнями сверкала на его одежде кровь Данкана.

Юноша, покатившись по камням, болезненно вскрикнул, но тут же зашелся хохотом, едва оказавшись на безопасном расстоянии от рассвирепевшего гостя. Он с трудом поднялся и уселся, привалившись спиной к стене, отер с разбитых губ кровь, языком ощупал белые крепкие зубы, проверяя, все ли целы — и снова засмеялся, замотав головой. Его одежда — белая рубашка, — была изорвана и окровавлена, словно его полосовали плетьми, но даже унижение и поражение не лишили его природной веселости и нахальства.

— Надо же было догадаться, — пробормотал он, — кем эта девица является на самом деле… вот я болван… любовница!

И он снова расхохотался — наверное, нарочно, чтоб поддразнить Эрика еще сильнее.

— Я оставляю тебе жизнь, — тяжким голосом произнес Эрик, исподлобья рассматривая Данкана, — лишь потому, что этой семье недостает огня, и ты, возможно, последний, кто сможет его сохранить и разжечь. Но если я увижу тебя еще хоть раз, — от его громового рычания дрогнули стекла в окнах, — я убью тебя и истреблю всю твою семью за нанесенное мне оскорбление. Пшел прочь.

В коридоре послышались встревоженные голоса, заплясали пятна света на темных стенах; откуда-то из темноты выполз Робер, подобострастно сгибаясь в поклонах едва ли не вчетверо, и Эрик, почти не размахиваясь, молча влепил ему сокрушительную пощечину тыльной стороной ладони, словно брезгуя прикасаться к его лицу. Робер с воплем отлетел к стене и осел, бессмысленно тараща очумевшие от боли глаза. Рот его оказался разбит в кровь, кровь текла меж зубов, и казалось, что от этого чудовищного удара Голос Дракона откусил себе язык.