— А почему он не знает языка? — Командир кивнул в мою сторону.

— А я и не из ваших! — После недолгой паузы бросил я. Это мы приняли за своего рода сигнал: Когда я заговорю в полный голос — мы нападём. Шведы переглянулись, нахмурив брови. С небольшим запозданием из кустов с обеих сторон послышался ни с чем несравнимый стрёкот арбалетных выстрелов, а ещё через долю секунды прямо в висок стоящему в пяти метрах от меня командира отряда прилетел болт с тупым наконечником. Шлем, разумеется, не смог погасить столь сильного дробящего удара, от чего он клюнул носом и завалился в сторону. Это тоже заранее подготовленная фишка. Самый лучший снайпер, то есть Елисей, получил задачу оглушающим болтом выбить командира противника из строя. Убивать такую важную цель сразу, без допроса, было бы чересчур кощунственным, а потому мы решили взять его живым.

В этот же момент уже остроголовые наконечники стали находить свои цели. В том, чтобы попасть в фактически неподвижную цель с такой плёвой дистанции не было ничего сложного, а потому уже в следующее мгновение живыми и боеспособными остались лишь двое из десяти. От неожиданности они замешкались, но, опомнившись, рванули наутёк. Однако какая засада без перекрытых путей отступления? Трое отстрелявшихся бойцов, находящихся дальше всего от нас, встали на пути отступающих и, метнув свои сулицы, выбили одного из бедолаг из седла. Тот пролетел с дротиком в теле метра три, прежде чем наконец встретился с пыльной землёй. Шансов на выживание — никаких. Второй и, по совместительству, последний натянул поводья, завидев сверкающие наконечники копий из-за круглых щитов. Он стал судорожно оглядываться, но вот уже из кустов с обеих сторон стали выходить остальные бойцы. Послышался очередной щелчок тетивы и я, словно в замедленной съёмке увидел ещё один, молниеносно, но всё же не так быстро, как классический, летящий тупоголовый, оглушающий болт. Изначальная траектория предполагала попадание во всадника, но тот удачно рванул поводья и снаряд угодил в шею коню от чего тот испуганно заржал и встал на дыбы. Всадник не успел ничего сделать и полетел на землю. Его конь устремился в сторону, услужливо позволяя бойцам обступить ещё одного потенциального пленника.

— Брать живьём! — На всякий случай выкрикнул я. Тут же из кустов вынырнул запоздавший «снайпер» с заранее вложенной в ложе последним в его комплекте тупоголовым болтом. Круг понятливо расступился, давая Елисею возможность прицелиться. Сержант садится на одно колено. Я успеваю заметить, как он делает глубокий вдох и на выдохе нажимает на спуск. Его цель в этот момент как раз стояла спиной и в этот раз он не промахнулся. Стальной наконечники со звоном ударился о такой же стальной шлем, а после и воин в тяжелой броне тяжелой тряпичной куклой упал на землю.

— Провести контроль! — Опережая меня, отдал команду Иван. Сначала связали пленников, а после добили раненых. Заниматься разбором трофеев прямо сейчас чертовски рискованно. Ведь неизвестно, на каком расстоянии от основной армии шёл этот отряд и нет ли ещё таких же. Боюсь, не хватит нам выучки, чтобы на равных сражаться с этими, безусловно, опытными воинами. В быстром темпе собрав лошадей и погрузив на них тела, при этом намертво привязав пленных, мы свернули в лес.

Глава 16. «Ход конём»

Возле наскоро поставленного стола, прямо под открытым небом, Михаил и главные чины армии собрались вокруг меня, заглядывая через головы друг друга.

— Итак, что мы имеем? — Я расстелил на столе большой желтоватый лист бумаги и, не заморачиваясь, стал рисовать на нём примерные очертания местности и ландшафта обыкновенной для меня, но необычной для остальных шариковой авторучкой. До этого я старался не переводить чернила в ней зазря и бережно хранил во внутреннем кармане, используя лишь в самых крайних случаях. — Противник разделил свои силы на три основные группы и держит дистанцию между ними — примерно пол версты. Достаточно, чтобы информация доходила от одной группы до другой с достаточной скоростью, но слишком много для моментального взаимодействия. В их распоряжении несколько десятков лёгких полевых орудий. Это плохо Примерно пятая часть всей армии конная. Это уже хорошо. Я рассчитывал на большее. — Десятки округлённых, готовых вылезти из орбит глаз смотрели на меня, в попытке понять и переварить услышанное. Да-а, по меньше неологизмов будущего надо вставлять в речь. В своём авторитете я почти не сомневаюсь. Проблема скорее в том, что меня банально не понимают.

— Так и что ж с того? — Нетерпеливо пробасил Михаил.

— По полученным от пленника данным, мы разбили передовой отряд восточной группы. — Я обвёл крайнюю слева стрелку. — Сам король находится в центральной армии. Все три группы параллельно двигаются на юг.

— Так раз они все порозень, мы ж их по-одному и перебьём! — Рубанул рукой по воздуху один из сотников. Ответом ему стал одобрительный гул.

— Вы чем слушали? Я ж говорю: между ними от силы пол версты. Пока одни связывают нас боем, — Я ткнул ручкой в правую стрелку, — другие берут в кольцо, — Показываю движение остальных двух групп, — И всё, нету больше армии у нас! — Ретивый сотник недоверчиво хмыкнул. — Я вот что предлагаю: до вечера водить их за нос кавалерией, всеми силами уводя дальше на север. Пехоту же с пушками напротив послать в обход на юго-запад, чтобы потом повернуть на север, обойдя вот эти болота, и ближе к вечеру объединиться с конниками.

— Ну и к чему вся эта кутерьма?! — Взвился кто-то позади.

— Да, правда! — Поддержал его другой голос. Вскоре совет превратился в беспринципный балаган, в котором было ясно одно: все хотят сражаться. Ну, или почти все. Лишь пара человек не поднимали шума, а с интересом смотрели на меня.

Через пол минуты активных споров и взаимных оскорблений, которые в моё время гордо обозвали бы демократией, Михаил не выдержал и ударил со всего размаху по столу кулаком.

— Ну-ка тихо! — Рявкнул воевода и все разом замолкли. Не, ну детский сад, честное слово. — Значит так! — Он опёрся обеими руками о стол и тяжело вздохнул. — Мы сейчас же выступаем навстречу этой армии. — Михаил ткнул пальцем в восточную группировку войск. — Мы шли сюда две недели не для того, чтобы бегать от свеев. — Одобрительный гул стал ему ответом. М-да, в этой палате парламента мне делать однозначно нечего. — Дадим им бой, не сильно их и больше! — Я ничего не ответил. Мне стало ясно, что вякни я сейчас