хоть что-то против этой «гениальной» идеи — эти дикари меня просто разорвут как предателя и паникёра. А в том, что шансов в честной битве у нас нет, я был почти полностью уверен. Порвут наше ополчение как тузик грелку. Полк, может, ещё немного побарахтается, но и его сожрут.

Когда все самые боевые воины полка разошлись, у карты остались лишь я, Алексей и ещё два сотника. Их я помнил не очень хорошо, однако то, что они имели одни из самых больших сотен, я знал точно.

— Мы с тобой, Саша. — Бесцеремонно начал Алексей.

— Серьёзно? — Поднял брови я. — Вот так просто? — Они переглянулись. — Вы готовы пойти со мной даже не взирая на Михаила?

— Ну, бежать-то мы не намерены. — Заверил меня он, чем развеял мечты о прекрасном будущем где-нибудь на необъятном востоке. Нет, ну а что? Это я один бежать боялся, а если со мной две сотни человек, то и не так уж и плохо… Хотя что-то я размечтался. Мы здесь, вроде как, чтобы спасать родину, а не продавать за свои жизни. — У тебя же есть мысль, как нам всё в свою пользу обернуть?

— План имеется. — После недолгой паузы всё же протянул я. — Но мне от вас нужно полная самоотдача. И если всё сделаем по уму… То, по крайней мере, кровью не умоемся.

На просторном поле стала разворачиваться наша тридцатитысячная армия. До сих пор мне не удавалось одним взглядом охватить эту толпу, однако сейчас эта возможность всё же выпала. Масштабы, безусловно, впечатляли. Разумеется никаких ровных формаций, напоминающих римские легионы, я не увидел. По большому счёту просто толпа, выстроенная как попало и с горем пополам разделённая на «куски» по двести-триста человек. Зато полковые солдаты, коих было меньшинство, порадовали. Ровненькие конные квадраты относительно быстро выстроились в коробочки сотнями. К ним присоединились и немногие ополченцы, которые смогли себе позволить выйти в поход верхом. Но даже при этом на фоне общего футуристического хаоса этот оплот порядка откровенно сдавал. Меня также удивило то, что Михаил, похоже, не собирался прикрываться неопытными ополченцами и на остриё атаки выставил кавалерию. Вероятно, воевода рассчитывает быстро обратить противника в бегство лихим наскоком. Тактика, очень часто срабатывающая со степными кочевниками, обещала сыграть злую шутки в столкновении с равным, а то и превосходящим противником.

На артиллерию консервативный воевода, похоже, откровенно забил, из-за чего мне пришлось самолично указывать так обожаемым всеми пушкарям их позиции справа и позади от армии, на небольшом пригорке. После долгих споров о том как и что делать лишь потому, что «так делали до нас» и о том, как на самом деле лучше, Федот всё же сдался и передал мне одно орудие вместе с расчётом. Ту самую пушку с кривым стволом.

Далее мне пришлось уже непонятливому расчёту вдалбливать в головы совершенно чуждую для них систему.

— Вас десять тел на одно орудие, а вы, мать вашу, несколько минут на перезарядку тратите! — Вспылил я в конце, чем всё же сломил волевое сопротивление артиллеристов, из которых, справедливости ради, действительно знающим был лишь один. Остальные, как говорится, были на подхвате. То есть, по сути, выполняли самую неквалифицированную работу, которой при работе с пушкой не так уж и много. А вот функцию наводчика, командира и, частично, заряжающего брал на себя этот самый один бедолага, который, впрочем, не особо-то и жаловался, поскольку общепринятое время заряжания было настолько большим и настолько устоявшимся, что торопиться ему было не с руки. Посмотрев ещё раз в глаза командиру этого «недоорудия», я всё же решил, что оставлять их нельзя. Всё равно по своему сделают.

— Максим, слушай, тут такое дело. — Обратился я к своему брату по несчастью.

— Слушаю? — С улыбкой до ушей протянул он.

— Надо бы присмотреть за этими, — Я кивнул в сторону копошившегося расчёта. — Чтобы делали, как я сказал, а не своим допотопным способом. — Максим же в ответ лишь ухмыльнулся и полез во внутренний карман своей куртки из будущего. Оттуда он вытащил небольшую красную книжечку с гербом Российской Федерации. Только когда она оказалась у меня в руках, я прочитал чёрную надпись на лицевой стороне: «Военный билет». — Ты с собой военник носишь? — Удивлённо спросил я

— Да традиция такая, долго объяснять. Читай! — Кивнул он с улыбкой. И я открыл желанную многими молодыми парнями книжку, бегло пробегаясь глазами по строкам. И чем больше я читал, тем сильнее округлялись мои глаза. Когда же я наконец узнал всё, что мне нужно, я с такой же заразительной улыбкой протянул билет обратно.

— Ну что ж, поздравляю с назначением на новую должность, товарищ сержант-командир артиллерийского расчёта. — И мы оба расхохотались. В другой ситуации никто бы так не смеялся, но сейчас… Сейчас у нас обоих было какое-то истерически-веселое настроение. Похоже, перед боем и правда становишься совершенно другим человеком. Раньше я не понимал, что это значит, а сейчас вот. Испытываю на себе. Кажется, будто сама смерть ходит где-то рядом, похрустывая костями и постукивая косой…

Пол дюжины знамён вяло вились над конницей под действием несильного встречного ветра. Наконец, из дальнего леса стали показываться ровные коробочки шведской кавалерии, а за ней и пехоты. Здесь Михаил меня откровенно удивил. Он решил не нападать, а подождать, пока враг построится. Что ж, интересная у него тактика. Впрочем, строятся они быстро, не то что мы. И даже если сейчас стартануть галопом, то даже тогда, вероятно, не успеешь ударить по неорганизованному противнику.

Я обернулся. На пригорке, где расположилась артиллерия, началась вялая суета. Но только не у расчёта Максима. Кажется, я даже слышал, как он отчитывает своих подчинённых. По-крайней мере по его жестам можно с уверенностью сказать, что он, мягко говоря, не доволен.

Из леса же продолжала тянуться тёмная, бесформенная туча, спешно принимающая смутно знакомые боевые порядки. Еле слышно заиграли трубы. Вдруг за нашими спинами раздался продолжительный гром, а ещё через мгновение над головами громадными чёрными мухами пролетели девять ядер. Сосчитать я их, разумеется, не успел, однако обернувшись, заметил, что на неторопливую перезарядку ушли все расчёты, кроме нашего. Снаряды же, невероятно медленно пролетев над полем боя, ни разу не поразили построения врага. И это очень странно, ведь по какой-либо теории вероятности хоть один, но должен был угодить в противника. С небольшим запозданием раздался и ещё один выстрел. Я внимательно проследил за снарядом. Он пролетел над построившимися коробками противника и влетел в ближайшее дерево, разломав длинный ствол надвое. Даже с такого расстояния это выглядело впечатляюще.