от тяжёлой дороги, нёсся во весь опор в город. Его наездница, девушка с короткими, перемазанными кровью волосами, тревожно смотрела вдаль и вновь подгоняла коня, боясь опоздать.

Сегодня она совершила преступление против своей совести.

Бросила друзей погибать на поле боя, понимая, что от неё одной уже нет толку. Они проиграли. Враг выиграл это сражение и, наверное, войну. Всё, что она может сейчас, – это спасти людей, которые стали её семьёй. Когда-то Бартер подобрал её на обочине дороги, израненную и чуть живую. Выходил. Окружил заботой. Принял в свой дом. И пусть они не скрепили свои отношения перед богами, но он стал её мужем. Надеждой и опорой.

А теперь на их город идёт армия, которая не оставит никого в живых. И её задача – увести того, кто ей дорог. Подальше отсюда, туда, где враг окажется не скоро и у них будет ещё немного времени побыть вдво ём.

Только лелея эту мысль, она могла простить себе, что сбежала. Она умрёт, но на сегодня у неё ещё есть дело.

Цокот копыт распугивал редких прохожих. Они отскакивали в сторону, прижимались к стенам домов и с ужасом, навеваемым пониманием, смотрели на раненую всадницу.

Остановившись возле добротного двухэтажного дома, она спешилась и опрометью бросилась внутрь. Навстречу ей никто не вышел, и она кинулась по лестнице наверх, надеясь застать возлюбленного там.

– Бартер! – она распахнула дверь в его покои. – Нам надо…

Аркаи’да, а это была именно она, не сразу осознала увиденное.

На широкой кровати, под полупрозрачным балдахином, лежал её почти муж. Нет, с ним всё было хорошо. Просто замечательно. Ведь его окружали две полураздетые служанки, а рядом стоял столик с дорогим вином и фруктами.

Мужчина испуганно подскочил, потом опомнился и прикрылся простынёй.

– Дорогая, ты уже вернулась? А я, понимаешь, это случайно, они… – Он залепетал что-то невразумительное.

Отвечать ему не хотелось. Блондинка стояла посреди комнаты, смотрела на эту картину, которую никак не ожидала увидеть.

А в голове складывались кусочки осознания. Какая же она была дура!

Бартер спас её в надежде на вознаграждение, ведь Аркаи’да была в дорогих доспехах – кто-то да отблагодарит за её жизнь. Когда она сама предложила усилить его шахты, увеличить количество самоцветов, он, разумеется, согласился. Девушка была отличным магом земли, а с той силой, что жила внутри её, наверное, сильнейшим. Шахты стали приносить в пять раз больше добычи.

Разве мог он отпустить от себя такое сокровище? Аркаи’ду окружили вниманием и подарками, а ей казалось – любовью. И она осталась.

Но это был всего лишь купец. Алчный до наживы и прибыли. Который за её спиной развлекался со служанками.

Каким же посмешищем она себя сейчас ощущала! Так повестись на ласку!

Внутри всё жгло. От обиды, разочарования и ненависти. Не желая больше это терпеть, не обращая внимания на испуганных людей вокруг, она отпустила силу.

Глава 18

Утром мы перенеслись в академию.

Нас сопровождали эльфы, чтобы мы снова не влипли в неприятности. На площади уже ждали, и как только мы появились – дежурный студент бросился к директору.

Запыхавшийся Крассвил появился одновременно с последним членом нашего странного отряда.

– Все целы?! Лар? Вы откуда таким составом?

– Долгая история. Но все твои студенты живы, не волнуйся. Распорядись, пусть моих ребят накормят и покажут, где можно отдохнуть. А я пока тебе всё расскажу.

Директор осмотрел нас, пыльных и невыспавшихся, но целых.

– Гремлайн, ты тоже ко мне. Остальные – марш приводить себя в порядок.

– Директор, – моё любопытство не выдержало. – А другие группы вернулись?

Крассвил помрачнел.

– Не все. Но мы пока ждём.

И трое мужчин ушли. Мы с Ариком двинулись в сторону своих комнат, по дороге нас догнал Вронг.

– Интересно, наши все вернулись? – Парень встал справа от меня и начал разговор.

– Скоро узнаем, – пожала плечами. Мне было известно не больше, чем ему.

– А занятия ещё будут? Скоро сессия должна была быть.

Я промолчала.

– Милена, что от тебя хотел эльф? – одногруппник не стал больше искать нейтральные темы, а спросил в лоб.

Я аж остановилась, чуть не споткнувшись о первую ступеньку лестницы.

– Вронг, а какая тебе разница? – грубить не хотела, но как по-другому ответить, я не нашлась.

– Просто. – Парень был прилично выше меня, и мне пришлось смотреть на него снизу вверх. Арик встал рядом со мной и пока молча слушал. – Ясно же, что ему от тебя что-то надо. Ему на всех было плевать, а тебя он и щитом прикрыл, и силами поделился. А в лесу? Ты понимаешь, что оставаться с ним один на один – это портить свою репутацию?

Ой, насмешил. Какая у меня репутация? Ненормальная магичка с неконтролируемыми выбросами силы. Такую ещё попробуй испорти – хуже уже некуда.

– Вронг, мы с ним прошли за последнее время немало трудностей. Я ему доверяю. И мне совершенно плевать на слухи.

Чуть приврала. Не так уж мне нравится, когда за моей спиной шепчутся и говорят гадости. Но держим спину и нагло врём.

– А мне не плевать! – Кажется, он начал злиться. Чего это он? – И я видел, как ты на него смотрела. Конечно, влюбиться в эльфа, да ещё и Владыку, – это прямо мечта любой девушки. Только это жизнь, Милена! А он поиграется и уйдёт. Ты хоть что-то знаешь о нём? Знакома с обычаями эльфов?

Вронг повысил голос и шагнул мне навстречу. Но Арик его остановил, став между нами.

– Хватит, Вронг. Она сама разберётся, что делать.

– Ну конечно! Когда влюблённая девица могла сама понять, что её избранник – подлец?

– А ты откуда это знаешь? У меня, например, к Лару нет претензий. Заносчивый и с высоким самомнением, но и в беде не бросит. Ты знаешь о нём больше?

Одногруппнику явно нечего было на это ответить. Он сверкнул глазами, хотел сказать что-то ещё, но передумал, просто развернулся и ушёл. Мы с Ариком переглянулись и пошли дальше молча.

Лишь возле двери в нашу комнату он вдруг сказал:

– Знаешь, я в чём-то согласен с Вронгом. Лар – это не только тот, кто ел с нами из одного котла и сражался с нежитью. У него есть огромная страна, где он главный. Может казнить, уволить, начать войну, если захочет. А сколько ему лет, мы даже представить не можем. Уверена, что тебя устроит всё это? Я тебя поддержу в любом случае, но не хотелось бы носить тебе шоколадки и носовые платки, если кто-то разобьёт твоё сердце.

Он