class="p1">Адам не мог поверить своим глазам.

– Зачем вы это сделали, учитель? Разве не надо стрелять по военным?

По стене цокнула пуля – кто-то засек выстрел и теперь пытался нащупать их.

– Бежим!

…

Убийство или ранение ребенка не осталось без ответа – с алавитского района начался минометный обстрел. Спасаясь, они забежали в полуразрушенную автомастерскую на противоположной стороне улицы и спрятались в смотровой яме. Мины – падали с глухим грохотом…

Адам повторил вопрос

– Зачем?

Учитель показал на улицу.

– Слышишь? Теперь они уже не смогут жить рядом, лицемеры и неверные. А правоверных тут нет, иначе бы они раньше вышли сражаться за шариат Аллаха. К тому же! – Учитель поднял палец. – Старайся убивать именно детей. Тем самым ты оказываешь им услугу. В Коране сказано, что не будут спрошены дети. Значит, если бы они выросли и стали кяфирами, они попали бы в ад. А если они умрут детьми, то их впустят в рай. Тем самым ты оказываешь им услугу20…

…

Турецкая резидентура была расположена в подвале больницы, которая теперь была захвачена боевиками и частично использовалась как больница, а частично, как штаб и склад оружия. Сопротивление организовывали опытные боевики, они прекрасно знали критерии выбора целей для авиации НАТО; больница – это однозначно красный свет. По этой же самой причине – специальные бригады строителей, на вооружении которых были даже самодельные проходческие щиты – спешно били подземные коридоры ко всем окрестным зданиям. Это для того, чтобы те, кому надо, заходили не в саму больницу, а в соседние здания, делая их целями. Использование подземных ходов между соседними зданиями, чтобы снизить риск погибнуть от атаки дрона – это еще изобретение Зоны племен…

Только две армии мира – русская и израильская – могли бы нанести удар по больнице.

Это произойдет через год с чем-то – бетонобойная бомба в полтонны весом прошьет здание от верхнего этажа до подвала и разнесет все. Но фигурантов этой истории – там уже не будет…

А сейчас – бывший чеченский снайпер вышел из неприметного микроавтобуса (опытные предпочитали пользоваться ими – тоже меньше шансов, что нанесут удар, это не пикап и не джип), огляделся – и зашел в построенную режимом Асада многоэтажку, на первом этаже которой были вскрыты полы и самодельные ступени вели в преисподнюю, как в первой версии полузабытой уже игры Quake…

…

Это и была преисподняя – в каком то смысле. Если так, чем занимались люди, которые здесь находились? Испытывали терпение Аллаха.

Удивительное было это место. Кого тут только не было. Чеченцы, которые говорили, что они на джихаде, но по факту они были язычниками и закоренелыми националистами, при том, что национализм в Коране запрещен. Турецкие офицеры, связанные с глубинным государством – сначала они тиранили собственный народ, а потом – чужой. Офицеры НАТО, которые еще пару лет назад сражались с исламскими экстремистами – а теперь помогали им.

Во всем этом месте, как дым, стоял запах лжи. Все, в общем-то, прекрасно понимали, кто они, и зачем они здесь. Ислама тут не было и близко, это был просто предлог. Если кто-то готов умереть именно за Аллаха – почему бы не дать ему такую возможность? Настоящим врагом тут была Россия. Христианство. В принципе возможность построения на Ближнем Востоке неклерикального общества. Турецкие офицеры были тут, потому что глубинное государство почувствовало возможность прирасти землями.

Тут были и белые каски, которые теоретически занимались спасением людей, а по факту – пропагандой и разведкой.

Но все лгали и лицемерно улыбались друг другу. И всех это устраивало. И этого пожилого чеченца – тоже устраивало…

– Салам алейкум, эфенди…

Пожилой человек в старой военной форме без знаков различия – поднял глаза от карты.

– О, ва алейкум салам. Пошли.

У этого человека тут была каморка, там соял топчан и даже была небольшая импровизированная кухонька. Как только они пришли туда, человек сразу включил плитку, поставил чай…

– Я слышал, ты под обстрел попал?

– Да… Аллах миловал.

– Аллах велик.

– Да, Аллаху Акбар.

Хозяин каморки сделал паузу, потом безразличным голосом сказал:

– Ребенка там еще убили.

– Да, там шабиха была, мы видели…

Хозяин каморки иронически поднял брови:

– Шабиха, говоришь?

– Да… ее там видели.

Чайник начал закипать

– А я думаю, это был ты.

Гость оставил реплику без ответа.

– Местным это не понравится. Имей в виду, я за тебя не вступлюсь, если что.

– Я понимаю.

Они знали друг друга еще с Грозного.

– Как новенький?

– Как думаешь, Аллах одобряет то, что мы делаем?

Хозяин каморки задумался.

– Вряд ли.

– Вот и я так думаю. Но кто-то должен жертвовать.

– Жертвовать – кем?

– Всем.

Чай был вкусный – в стиках, не в пакетиках. Гуманитарка…

– Новенький слаб.

Хозяин каморки поцокал языком.

– Плохо. У меня на него были виды. Он все-таки американец.

– Он не видел беды. Американцы все такие.

– То есть, ты считаешь, что он не подходит?

– Считаю. Можно использовать его в пропаганде. На это он способен.

– Да, наверное, так и надо поступить…

Где-то упала бомба, они поняли это по легкому тремору земли. Земля тут, кстати была как камень, потому что дождей почти не бывало.

Хозяин каморки – покопался в кармане, достал свернутую в трубочку, как принято на Востоке пачку денег.

– Это тебе.

– Рахмат.

Чеченец собрался уходить, но остановился.

– А знаешь… Если бы вы тогда остановили русню, этого бы ничего не было.

– Было – не было… какая разница?

– Разница есть.

…

Адам Фротман не знал, что снайпером ему уже не бывать, что решение в отношении его уже принято. Просто его в очередной раз забрали из лагеря и привезли в одно из бывших административных зданий, где сидели службы Исламского государства.

На сей раз опрашивающих было трое, причем один ни слова не понимал по-английски. Для другого язык не был родным, но знал он его хорошо. Скорее всего, из бывшей британской колонии.

– Салам алейкум, брат, – вежливо сказал один из них.

– Ва алейкум ас салам

– Как протекает твоя жизнь здесь?

– Хвала Аллаху, я всем доволен.

Опрашивающий открыл какую-то папку.

– Твой командир написал отчет. Он сказал, что тебе лучше удается говорить, чем стрелять.

– Я научусь.

– Я в этом не сомневаюсь, брат. Никто не сомневается. Но скажи, в чем воля Аллаха? Чтобы ты учился делать то, что ты делаешь плохо? Или чтобы ты делал то, что ты уже умеешь делать хорошо? Какой путь угоден Аллаху?

Аллам выдохнул – а потом повторил то, что и в первый