в забитых педерастами и гетеросексуалами европейских клубах. Дочери мигрантов во втором, третьем поколении – ехали потому, что девушку из мигрантского района нормальный француз или немец замуж не возьмет и выбор остается – либо живущий на пособие, ничего не делающий, слоняющийся по улицам, мусульманским клубам, спортзалам и мечетям профессиональный паразит. Либо уголовник – наркоторговец, угонщик машин, грабитель. Который к тридцати или сядет, или погибнет в разборках. Вот и ехали никому не нужные девушки из пригородов – чтобы найти большую и чистую любовь на войне. В цинизме происходящего у себя дома они не сомневались.

В ИГ все было устроено просто – женатым предоставлялась жилплощадь, ее хватало, потому что многие ушли из зоны боевых действий, а кто не ушел, многие были обращены в рабство, Неженатым – предоставлялось место в общежитии, общежития были мужскими и женскими. Но в женских общежитиях были залы или комнаты, которые использовались для чего-то вроде танцев – просто вместо песен были нашиды. Если парень и девушка нравились друг другу – заключался никях. Если муж или жених становился шахидом на пути Аллаха, но женщина должна была вступить в новый брак или совершить истишхадию – то есть подорваться на блокпосту. Если женщина долго проживала здесь и ее никто не выбирал – она тоже должна была совершить истишхадию (самоподрыв).

Вот, они как раз и пошли в такое вот общежитие. В основном тут были люди с Кавказа, у них нашлись общие знакомые и темы для разговора. Вспомнили сначала ухтишек – сестер, которые без проблем давали всем моджахедам. Потом перешли к обсуждению русских б… – кто кого и сколько поимел, пока учился или был по делам в Москве.

Адам тогда плохо владел русским, почти не владел и потому многое не понял, когда братья рассказывали друг другу о блуде, который совершили.

Потом они пришли в общежитие, прошли в комнату к сестрам. Сестры все были в никабах – то есть покрытые, но можно было разговаривать с ними, общаться. Поставили музыку…

…

Терпи, моя душа!

Терпи, моя душа!

Терпи моя душа

Ведь с нами Аллах!

Аль акса зовет,

Аль акса зовет,

Аль акса зовет..

Терпи, о душа, ибо путь

Терпи, о душа, ибо путь

Терпи, о душа, ибо наш путь

Среди огня и крови…

…

Адам не был девственником, но все, кого ему удалось поиметь за свою жизнь, это несколько одурманенных наркотиками девчонок в кампусе во время вечеринок. Сейчас он был явно тут не к месту, и если его друзья активно знакомились, то он, пока стоял, мялся и не знал, что делать.

Потом он увидел ее.

Она тоже была как бы не к месту. Видимо, у нее был лишний вес, хотя никаб это скрывал – но она просто сидела и читала. И он подошел к ней, и сказал: «Привет».

И она посмотрела и сказала:

– Привет…

По-английски.

…

Девушку звали Аиша, она была родом из Лондона. Потому у нее был такой милый акцент… американцам вообще нравится оригинальный английский, хотя они думают, что оригинальный – это их язык.

Аиша коротко рассказала о себе – как оказалось, их судьбы были довольно схожи. Ее дед – эмигрировал из Пакистана еще в семидесятые – как «фи-фи», так называли тех в ком была половина английской крови. Его мать была служанкой в доме британского офицера и его любовницей.

Начинал с того что стирал белье в одном британском отеле высшего класса. Потом открыл прачечную для таких отелей. Потом еще одну.

У отца было уже высшее образование и девятнадцать прачечных по всему городу.

Аишу отдали в Кембридж, но потом на нее положил глаз какой-то парень, у него отец был федеральным министром в правительстве Пакистана. Этот парень не придерживался норм шариата и употреблял наркотики. Брака с Аишей он не хотел – как и она с ним – но родственники все решили. Тогда она приняла радикальный ислам и переехала сюда.

Адам рассказал о себе. То, что он еврей, Аишу не смутило.

И как-то время пролетело незаметно… Час… Потом еще час… А они все говорили. И только через два с лишним часа – один из чеченцев подошел к ним.

– Смотрите-ка! Кажется, наш друг неплохо проводит время…

Все засмеялись…

03 октября 202… г. Африн, Сирийский Курдистан

– Адам Фротман лично участвовал в боевых действиях с чеченцами? Или в целом?

– Нет…

– Ты уверен?

– Адам… какой из него воин? Для того чтобы быть воином… Знаете, я вырос в дурном квартале. Надо было драться. За все. За право пройти по улице, чтобы тебя не ограбили или не изнасиловали. За то, чтобы донести до дома купленные продукты. За все. А Адам… он же был родом из поселка близ Нью-Йорка. Он и драться-то не умел.

– Зачем же он стал джихадистом?

– Вам не понять

– А все же?

– Думаю, из-за несправедливости.

– Несправедливости? О какой несправедливости речь?

– Какой? Мы, американцы, каждый день выбрасываем на помойку столько продуктов, которых хватило бы чтобы накормить всех голодных здесь!

– Вот только этого не надо…

– Я же говорю, не поймете.

– Давайте дальше. Что было потом? Фротман остался в городе?

– Нет, поехал в лагерь. Он хотел сражаться…

Несколько лет назад. Осень 2013 года. Ракка, лагерь подготовки

Лагерь подготовки находился в каких-то холмах.

Их разбили на джмаааты – от десяти до двадцати человек. Джамааты были разные, подбирались так, чтобы все говорили на каком-то одном языке. Численность зависела от того, сколько было снайперов и давали ли крупнокалиберный пулемет – дашика назывался. Но крупнокалиберная снайперская винтовка китайского производства была в каждом джамаате.

Инструкторы были самые разные, но арабов не было. Были и англоязычные и русскоязычные – они занимались со своими группами. У них инструктор был англоязычный – бывший солдат морской пехоты, воевал в Ираке. Потом принял радикальный ислам и встал на джихад19.

Готовили как-то странно – Адам никогда не был в армейской учебке, но те, кто был, отмечали странное. Инструкторы мало внимания уделяли физической подготовке. Только самый минимум. В основном учили стрелять, вести себя под огнем, действовать мелкими группами. У всех были автоматы АК-47.

Неподалеку тренировались дети, некоторым было по 5-7 лет. Они тренировались с деревянными макетами автоматов.

Любой более-менее опытный офицер, посмотрев программу подготовки, сказал бы, что готовят смертников – на несколько боев…

Лагерь назывался