Никто не заглянул вперед и не подумал, кому более других будет выгодна смерть Жана Бесстрашного. А этот человек, в окружении своих удачливых полководцев, сидел сейчас в Понтуазе и рисовал планы будущих кровавых битв. Он готовился к большим испытаниям, даже не предполагая, как легко ему достанутся новые победы.

Этим человеком был Генрих Пятый, король Англии…

Жак де Ба прибыл в Дижон, ко двору бургундского принца Филиппа, спустя трое суток. Самым тяжелым было добраться до франко-бургундской границы, а потом уже он несся, как ветер.

Во дворце его встретил Филипп — двадцатитрехлетний бургундский принц, единственный сын Жана Бесстрашного и Маргариты Баварской. Филиппу повезло — он совсем не походил на отца, но унаследовал черты и стать от красавицы Маргариты. И если мать он просто любил и почитал, то перед отцом еще и преклонялся. Жан Бесстрашный был живой легендой для мальчика, потом юноши Филиппа. Последний крестоносец, идущий за Гробом Господним…

— Монсеньер, — тяжело дыша, проговорил де Ба, — у меня плохие новости!

Молодой человек с детства побаивался отцовского слугу, в первую очередь из-за его шрама. Мальчишкой он даже плакал при виде его, что очень веселило Жана Бесстрашного. Эта боязнь сохранилась до сих пор в глубоко спрятанных чувствах. Тем более, о Жаке де Ба ходили всякие слухи — бесстрастный убийца, палач…

Услышав о «плохих новостях», Филипп подался вперед:

— О чем ты?

— В Монтеро мы попали в засаду, — проговорил Жак де Ба. — У нас горе, принц. Большое горе…

Филипп поспешно встал с кресла. Только сейчас он рассмотрел, что Жак де Ба, всегда одетый так, точно собирался предстать перед Создателем (или Его антиподом), с ног до головы покрыт дорожной грязью, а панцирь его помят — на нем можно было рассмотреть следы от ударов мечей и копий. Сердце молодого человека больно сжалось.

— Что-то с отцом?.. Жак?

— Да, монсеньер. Его убили люди дофина.

Несколько мгновений молодой принц пытался осмыслить сказанное ему, потом кровь отхлынула от его лица и он пошатнулся. Принц долго молчал, а потом поднял глаза на отцовского слугу. Он не стал спрашивать: а где был ты, Жак? И почему он умер, а ты до сих пор жив? Филипп знал, что рыцарь де Ба безраздельно предан его отцу. И отдал бы за него жизнь, если бы смог. Поэтому принц только спросил:

— Как он погиб? — когда он задал этот вопрос, голос его дрогнул.

Жак де Ба вытер грязное вспотевшее лицо.

— Вы точно хотите знать это?

— Говори же!

— Ему разрубили голову, отсекли руку и пронзили сердце. Все это случилось на моих глазах, монсеньер.

Филипп посмотрел на пол, вновь пошатнулся и, сделав шаг в направлении рыцаря, потерял сознание — Жак де Ба едва успел подхватить его на руки.

Когда Филиппа привели в чувство, он оглядел собравшихся вокруг себя. Он лежал на широкой кровати под балдахином, в своих покоях. Женщины, среди которых была и его мать, рыдали. Но бургундский принц отыскал глазами свою жену — Мишель.

— Ваш брат убил моего отца! — сползая с ложа, выкрикнул он. Филипп никого больше не видел. Он потянулся и схватил молодую женщину за руку. — Ваш брат, герцогиня, убил моего отца! Слышите? Слышите меня?!

Мишель, герцогиня Бургундская, в девичестве — Валуа, была дочерью все той же венценосной пары — Карла Шестого Безумного и Изабеллы Баварской. Герцогиня попыталась выдернуть руку, но у нее не хватало сил — герцог Филипп был не из слабого десятка.

На нее смотрели так, точно это она убила своего свекра, а не ее брат — Карл Валуа. И с особым укором смотрела на нее заплаканная мать Филиппа — Маргарита Баварская, в прошлом та самая светская красавица (нынче дама пятидесяти четырех лет), ради которой Жан Бесстрашный отправился в крестовый поход и которую обвиняли в связи с Людовиком Орлеанским.

— Мне больно, отпустите, — твердила Мишель, пытаясь вырваться, но Филипп цепко держал ее и повторял одну и ту же фразу: «Ваш брат убил моего отца! Ваш брат убил моего отца!» И герцогиня тоже лишилась чувств.

На следующий день Филипп Бургундский вышел ко двору в черном одеянии. Черные штаны и сюрко, черные замшевые сапоги с длинными носами. Он поступил так, как и его отец, вернувшись из плена от султана Баязида. Это был траур, который продлится всю его оставшуюся — очень долгую! — жизнь.

— Мы отомстим мальчишке, — сказал герцог Жаку де Ба. — Карл пожалеет о своем злодеянии. Слово бургундца!

Генриху Четвертому Ланкастеру, умершему от проказы в 1413 году, француженка Мари де Бошан родила четырех сыновей. Король Генрих Пятый был старшим, за ним шли три герцога: герой Азенкура, а теперь еще и Кан — Томас Кларенс, Джон Бедфорд и Хемфри Глостер.

Младшие братья королей нередко бунтуют против старших — в истории тому немало примеров. Но только не в окружении короля Англии Генриха Пятого! Так силен был авторитет старшего брата, такой глыбой представлялся он на европейской политической арене, что все три брата, хоть и каждый являлся по-своему личностью, оставались послушным оружием в руках своего единокровного короля.

Но если герцог Кларенс был отчаянным рубакой и политикой, как таковой, интересовался мало, а Глостер, напротив, слыл большим хитрецом, время от времени тянувшим одеяло на себя, то совсем иным представлялась фигура Джона Бедфорда. Его отличала безоговорочная преданность старшему брату и абсолютное понимание политики Генриха Пятого на континенте.

И если на кого и мог всецело положиться король Англии, то этим человеком был Джон Бедфорд.

Младший брат короля оказался прирожденным администратором и хорошим полководцем. Когда в 1415 году Генрих отправился завоевывать Францию, Джон был лейтенантом королевства Англия. В 1416 году он командовал флотом и отогнал назад французов, едва не перехвативших Гарфлер, в 1417 году вновь стал лейтенантом королевства и удачно сражался против шотландцев, осадивших Бервик. Спустя год Джон присоединился к старшему брату на континенте. Планы Генриха Пятого были поистине велики — он грезил завоеванием не только Парижа, но Орлеана и юга страны! Герцогу Кларенсу он отводил роль вечного полководца в авангарде английской армии, герцогу Глостеру — роль дипломата. А вот в тылу, на завоеванных землях, которых становилось все больше, ему нужен был надежный администратор и виртуозный политик.

Герцог Бедфорд был рожден для этой роли.

И потому именно тридцатилетнему Джону в начале 1420 года и поручил Генрих Пятый ответственную миссию, исход которой должен был решить судьбу Европы. Этому предшествовал мир в Аррасе — в декабре прошлого года герцог Бургундии Филипп признал право короля Англии на всю Францию, заочно вынуждена была присоединиться к ним и королева. Изабелла Баварская уже смирилась с мыслью, что ей придется отдать свою дочь за англичанина и тем самым пожертвовать королевством. Но она пока еще не знала, какой иной — дорогой! — платы потребует от нее Генрих за то, чтобы она могла спокойной доживать свой век.