— Это не мельница, а целый замок! — кивнув в сторону города, на противоположный берег, сказал Аршамбо де Фуа.

И действительно, на той стороне моста, где дожидался переговоров дофин, была высеченная водяная мельница, походившая на крепостную башню. Маленькие окошечки черными гнездами смотрели на продвигавшихся к середине моста бургундцев. Мерно лопотало мельничное колесо…

Герцог в сопровождении рыцарей подошел к палисаду. Глупое положение — они на открытом пространстве, а дофин прячется за забором! Но воины дофина отодвинули часть палисада, и рыцарь из свиты Карла сказал:

— Прошу вас, монсеньер! Добро пожаловать!

Это был один из самых близких дофину людей — рыцарь Танги дю Шатель. Тот самый, что вынес дофина из-под носа Жана Бургундского, когда год назад герцог захватил Париж.

— Вспомните старика, монсеньер! — негромко, но очень серьезно обронил фразу Жак де Ба.

Да что тут вспоминать! Герцог ни на минуту не забывал того, что случилось в Брэ-сюр-Сен. Они уже выезжали за ворота, когда к их войску из толпы бросился старик в лохмотьях и выкрикнул: «Умоляю вас, монсеньер, не уезжайте из города! Вас ждет беда!» Жан Бесстрашный тогда только хмуро усмехнулся: «Народ беспокоится за меня — это хорошо!»

— Еще не поздно отказаться, — еще тише проговорил Жак де Ба.

Герцог чертыхнулся и переступил «порог» палисада. В этом наглухо огороженном пространстве он сразу увидел своего племянника — тот стоял у противоположной стены: его худобу и щуплость скрывали сверкающие доспехи и черный плащ. Жан впервые видел своего племянника в таком одеянии! У бедра юноши красовался рыцарский меч. А раньше он замечал в его руках только книги. Голова юнца была открыта, длинные жидкие волосы падали на плечи. Руки Карл Валуа скрестил на груди, точно он был судьей, вершившим суд…

Сзади послышался сухой шорох. Герцог и его рыцари оглянулись — воины Карла закрывали за ними двери палисада. Это еще зачем? Жан Бесстрашный, окруженный плотным кольцом своих рыцарей, выступил вперед и подошел к племяннику. Он церемониально преклонил колено перед Карлом и, наклонив седеющую голову, на которой осталось немного волос, сказал:

— Да хранит вас Господь, благородный дофин!

По правую и по левую руку от юноши стояли виконт де Нарбонн и Жан де Луве, наиболее приближенные рыцари. Карл положил руку на плечо герцогу:

— Рад видеть вас в здравии, монсеньер.

Жан Бургундский распрямился. Его худосочный племянник, закованный в сверкающую на солнце броню, был смертельно бледен — ни одной кровинки на лице! Герцог нахмурился — губы племянника дрожали. А в широко открытых глазах было столько страха, точно он увидел перед собой смерть! Почему?..

Это герцог понял в следующие секунды. Жан де Луве тихо сказал подошедшему к ним Танги дю Шателю:

— Пора!

В руке дю Шателя молниеносно оказалась секира — она взлетела и, ослепив герцога, ударила его по голове. Но в последнее мгновение Жан Бесстрашный успел закрыться правой рукой. Сталь отсекла ему кисть и срезала до кости бровь. Герцог взвыл, схватился за обрубок руки.

— Убей его! Убей! — неистово кричал де Луве, пока охрана дофина, превратившись в боевой отряд, метнулась к рыцарям Жана Бесстрашного.

Секира дю Шателя ударила герцога вновь — на этот раз по открытой голове. Грозный коротышка упал, а де Луве, занеся над ним меч, пронзил его насквозь — через латы.

Все случилось так быстро, что бургундцы не смогли даже защитить своего сюзерена — им, едва успевшим вытащить из ножен мечи, нужно было думать о собственных жизнях. В руках некоторых дофинистов появились спрятанные до того арбалеты. Двух бургундцев, что, вытащив мечи, бросились на защиту хозяина, стрелы сбили с ног. Один отступал, схватившись за простреленное горло, другой — за грудь. Третий удар дю Шателя снес темя герцогу, и схватка продолжалась в жиже из крови и мозгов Жана Бесстрашного. Аршамбо де Фуа кинулся на убийцу своего хозяина, но ему преградили путь, а секира ловкого дю Шателя рассекла и его голову, опрокинув истекающего кровью рыцаря на каменный мост. Жак де Ба успел пронзить одного из воинов дофина мечом, отступил, вытащил окровавленное оружие и отсек кисть с боевым топором второму наступавшему. Герцог был мертв, помочь ему было нельзя, и потому Жак де Ба видел перед собой только одно — бледное лицо дофина Карла, вжавшегося в палисад. Он хотел достать его, но — тщетно. Несколько копий уже уперлись ему в грудь и теснили его назад.

Все решилось в несколько минут…

Половина бургундцев была перебита, второй половине, еще сопротивлявшейся, виконт де Нарбонн крикнул:

— Если кто-нибудь шелохнется — умрет на месте!

Этот окрик охладил рвение рыцарей погибшего герцога. Почти все раненные, они сдались. Им скрутили руки и бросили их в угол палисада, пригрозив в случае неповиновения перебить всех разом. Среди них не было только одного — Жака де Ба. Воспользовавшись суматохой, он пробился к палисаду, уложил там охранника и перелез через частокол. Но сейчас на это никто не обратил внимания. Всех занимало только одно событие — смерть герцога.

— Свершилось! — поклонившись дофину, горячо выдохнул де Луве.

Поклонился ему и Танги дю Шатель, по кривому лезвию секиры которого густо стекала бургундская кровь.

Карл наконец-таки отлип от палисада и сделал шаг в направление мертвого врага…

— Око за око, — прошептал юный наследник, глядя на рассеченную надвое, обезображенную голову Жана Бургундского. — Зуб за зуб…

Впереди была битва. Оставшиеся в живых бургундцы, скрученные по рукам и ногам, надеялись на возмездие. Но они не знали того, что в мельнице с вечера прошлого дня прятался большой отряд арбалетчиков и латников. И вот теперь эти солдаты уже торопились сюда. Бургундцы тоже хлынули на поле битвы из замка моста. Вот когда воинам юного Карла понадобился палисад! Первый отряд бургундцев полег под стрелами арбалетчиков из мельницы. Тем временем из города прибывали все новые отряды дофинистов. К бургундской стороне моста подошел еще один большой отряд дофина — он переправился через Сену и напал со стороны предместья Сен-Николя. Бургундцы, ряды которых редели, отступили в замок Монтеро-Фо-Йонн.

Все было продумано до мелочей! Палисад, превосходящие силы, мельница, ставшая Троянским конем, отряд в Сен-Николя…

Замок был осажден, ультиматум Карла Валуа гласил: «Те, кто не сдадутся, разделят участь своего господина». Сомневаться не приходилось, что дофинисты так и поступят. Резня, которую устроили бургиньоны арманьякам год назад, по-прежнему остро обжигала сердца противникам Жана Бесстрашного. А кто осмелился убить могущественного герцога, легко расправится с его слугами.

На следующий день, поставленные перед выбором — плен или смерть, бургундцы сдались на милость дофина.

Карл Валуа ликовал — главный враг его был убит. Дракон, дьявол. Перед которым он трепетал. От которого постоянно ждал удара. Но Карл не знал другого — этим вероломным поступком он открывал двери для новой войны, страшной войны, в сравнении с которой гражданская распря покажется лишь преддверием катастрофы. Не знали этого и его приближенные, торжествовавшие победу. Все, что им хотелось, это поквитаться за герцога Орлеанского, за своих убитых друзей и родню.