За полчаса до конца рабочего дня в дверь постучали. На пороге стоял охранник.

– Лада Владимировна, вам тут доставили…

Это была небольшая, но очень изящная корзина с белыми и синевато-фиолетовыми орхидеями. От кого бы это? Вероятно, от Яншина, подумала я. Так и оказалось.

А вскоре позвонил Иван.

– Девчуха, я подъехал.

– Бегу!

Я оделась, взяла цветы и вышла. У машины стояли Иван и Виталий Игоревич. Иван улыбался, а Поздняков что-то горячо ему говорил.

– А вот и моя жена! – воскликнул Иван. И тут же нахмурился. Я поняла – из-за цветов. Но промолчал при постороннем. – Видишь, встретил старого товарища. Теперь он отвечает не только за безопасность фирмы, но и за твою безопасность персонально!

– Ну еще бы, такой ценный кадр! Моральный климат в коллективе улучшился значительно! А я, если честно, был сперва против этой должности, блажью считал.

В этот момент раздался звонок. Я глянула на дисплей. Лида. Я извинилась и отошла в сторонку.

– Я уже в Москве, у подруги. Раньше не звонила, не хотела на работу. Вам сейчас удобно говорить?

– Не очень. Папа рядом.

– Ой!

– Я позвоню при первой же возможности. У тебя еще остались деньги?

– Да, спасибо. Буду ждать!

– С работой я уладила.

– Ой, как хорошо! Спасибо!

Я вернулась к мужчинам.

– Нам пора ехать, Виталий!

– Да, да! Очень, очень рад за вас обоих, поздравляю!

Он ушел.

– Кто звонил? – спросил генерал.

– Это по работе.

– А цветы от кого?

– Букет от Пашки. А корзина от Яншина.

– Это по какому же случаю?

– Ваня, это ревность?

– Да нет, скорее любопытство.

– Цветы, Ванечка, по случаю нашей с тобой свадьбы.

– Ну, Пашка – это понятно. А Яншин?

– Ну, он мой начальник. И мы с ним вообще старые приятели. Даже целовались когда-то…

– Когда?

– Ох, так давно, что при встрече даже не узнали друг друга.

– И все-таки?

– Что?

– Когда?

– Ну, мне было лет тринадцать или четырнадцать.

– А ему?

– А ему лет пятнадцать – шестнадцать.

– И вы только целовались?

– Вань, кончай эту фигню!

– А зачем ты мне сказала, что целовались?

– На всякий случай! Мало ли как сложится, вдруг вы с ним окажетесь в одной компании и он спьяну ляпнет, что, мол, целовались… Ты же мне мозг вынесешь за то, что я не сказала.

– Да, предусмотрительная дамочка! Ну здравствуй!

– Куда поедем?

– На квартиру. Я туда уже кое-что перевез. И купил постельное белье.

– Ни фига себе! – обрадовалась я.

– Ну не могу я без тебя… Я еще твоей маме позвонил, попросил собрать кое-какие твои вещи. Чемодан в багажнике.

– Ванька, я тебя обожаю!

– Не сердишься?

– Думаешь, я без тебя могу? Вань, а ты в больницу звонил?

– Звонил. Состояние удовлетворительное.

– Надо бы тебе заехать.

– Понимаю, но неохота. Я ей звонил… Говорит, у нее все есть.

– Нет, Ваня, так не годится. Мы сейчас туда поедем, я посижу в машине, а ты на четверть часа поднимешься к маме.

– Ладка!

– Вань, ты пойми, если ты этого не сделаешь, виновата буду я. Я теперь вообще во всем буду виновата. А зачем нам это?

– Ты и вправду так думаешь?

– Конечно!

– Может, ты и права.

– Надежда Мартыновна должна понять, что я вовсе не пытаюсь тебя у нее украсть.

– Да уж украла, – грустно засмеялся он.

– Ваня!

– Ладно!

– Кстати, отнесешь ей цветы.

– Твои? Нет. И потом, она не любит срезанные. А у нас в новой квартире будут цветы. Кстати, Евгения Петровна положила две вазочки. Говорит, Ладошка обожает цветы.

– Ну надо же! А вообще, Ваня, ты не думай, что положение мужа освобождает тебя от обязанности иногда дарить мне цветы.

Мы подъехали к больнице.

– Я быстро!

Он ушел, а я позвонила маме.

– Мамуля, ты уже спелась с зятем?

– Ладошка, он прелесть. Такой трогательный, в чем-то даже наивный… Я тебя понимаю. Только с ним надо осторожно. Очень ранимый.

– С ума сойти!

– А ты где сейчас?

– Сижу в машине, отправила его в больницу к матери, насилу уговорила.

– Это правильно! Ладошка, я там собрала тебе кое-что на два-три дня. И еще напекла ватрушек.

– Спасибо, мамочка! А ты в курсе, что Ксюха в клинике неврозов?

– Конечно, мне Сережа сообщил. Я хотела к ней поехать, но она никого видеть не желает. Думаю, через недельку очухается…

– А ты сама как, мамочка?

– Да хорошо! Пока ноги носят, голова варит, ученики ждут, а главное, дочка младшенькая счастлива… Чего еще хотеть?

– А Лена твоя как?

– Ой, не спрашивай.

– А что?

– Вещает! Слышит только себя. Раньше всегда очень живо интересовалась моими учениками, теперь как отрезало. Вообще ни о чем не спрашивает. Только вещает. А на каждое мое слово огрызается. Мне так хочется послать ее… Но я вспоминаю, сколько лет мы с ней дружили, радость и горе пополам, обидно!

– Понимаю, мамочка, но ты не огорчайся. Может, это у нее пройдет.

– Что-то я сомневаюсь. Ну да Бог с ней. Скажи мне лучше, где это ты вчера так наклюкалась?

– Ох, мама, Ваня меня повез к своим друзьям.

– К тем, что малышку взяли?

– Да! И это такие чудесные люди! Мы с женой Ваниного друга просто сразу подружились, мне так хорошо у них было, и они так любят Ваню, так о нем говорят… Искренние, гостеприимные люди, добрые… Ой, мамочка, Ваня идет! Представляешь, он в форме!

– Да видела уже. И впрямь загляденье.

Однако вид у генерала был хмурый.

– Что? Твоей маме стало хуже?

– Да нет.

– А, она меня поливала?

– Ага! Как из шланга…

– Терпи, Ваня, уж если женился на такой шалаве, которая у тебя что-нибудь непременно отныкает, а потом сбежит с молоденьким лейтенантом…