– Давай! – обрадовалась я. Мне сразу стало уютно, как будто я уже сто раз бывала в этом доме.

– А пошли на кухню?

– Пошли! Но мы…

– Да знаю, что вы обедали, Иван звонил. Но через часок-полтора уже можно будет слегка поужинать. Надо отметить вашу свадьбу-женитьбу! Знаешь, сколько раз я Ваньке пела: «Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы»! А вы все зажали.

– Да не говори! Я вообще приехала заявление в ЗАГС подавать, а нас сразу расписали и он меня в Питер увез, еле упросила за вещами заехать.

– Да ты что! Вот Ваньку-то накрыло! А свекровь твоя не говорила насчет собачьей свадьбы?

– Мне не успела, а Ване скорее всего…

– А ты вообще-то с ней знакома?

– Да. Ваня в первый же день привез меня к ней, и она мне в общем-то понравилась и приняла меня хорошо. И вдруг…

– Не бери в голову. Скажу по секрету – я ее не люблю. Очень себе на уме старушка. И недобрая. Ванька-то в отца пошел, добрейшей души человек был. А как она Лидку муштровала, страшное дело! Я сколько раз Ваньке говорила – изуродует девчонку. И вот… А ты молодчина. Даже я не знала, какая Лидка красотка. Она к нам приехала, я ее и не узнала. Вся светится. Она золотая, Лидка, в отца. И где загуляла… С кем…

– Маруся, я кое-что знаю. Она скоро вернется.

– Да ты что!

В глазах у этой женщины было не любопытство, а искренне сочувствие. И я ей все рассказала.

– Не бойся, от меня никто ничего не узнает, даже Мишка. Ох, бедолага… Ну ничего… Ты же вроде бы психолог? Ты ей поможешь, правда?

– Постараюсь, во всяком случае. Знаешь, я как-то начала сомневаться в своих возможностях. Казалось, я разбираюсь в людях, а вот со свекровью дала маху…

– Так это от любви мозги отшибло, – засмеялась Маруся.

С каждой минутой она нравилась мне все больше и больше.

– Лада, знаешь, мне кажется, я тебя уже сто лет знаю, мне с тобой так легко!

– Мне тоже! А такие вещи всегда взаимны.

И мы снова обнялись.

– Ты не представляешь, как я рада за Ваньку. Такой мужик, красавец, Герой России, и все один да один! А ты, я вижу, любишь его до полусмерти?

– Люблю. Да не до полусмерти, а до смерти! Только он ревнивый жутко…

– Да ты что? Вот не думала.

– Ревнует меня даже к покойному мужу.

– А ты вдова, что ли?

– Да.

– И Ванька к нему ревнует?

– И к нему, и к любому прохожему.

– Любит без ума. А если б не ревновал, обидно было бы, разве нет?

– Да, наверно.

Мы вдвоем что-то резали, взбивали… Как старые добрые подружки.

– Ты, я гляжу, опытная хозяйка. Готовишь.

– У меня мама хорошо готовит.

– Понятно. Слушай, я знаешь чего боюсь? Что бабка не простит Лидку. Не даст ей жизни.

– Но Лида ведь живет отдельно.

– Неважно. Ей бы в другой город уехать…

– Да куда она одна с ребенком? Да после такой травмы. Да и что бабка ей сделает?

– Ты ее не знаешь! Думаешь, почему Ванька с ней до сих пор жил? Сколько раз мы с Мишкой ему говорили, что надо отдельно жить, а она ни в какую: «Ой, сыночек, на кого ж ты меня старую-больную кинешь! Дочуру свою вот отселил, а сам уж тут поживи, а женишься, так тоже места хватит… И жене твоей я по хозяйству всегда помогу».

– Маруся, да у тебя талант! – засмеялась я. Она говорила голосом Надежды Мартыновны, с ее интонациями.

– Ага, мне в юности говорили, что талант! Я в самодеятельности участвовала. Но вышла замуж за Мишку, моталась с ним по гарнизонам… Но не жалею! У нас двое чудесных детей, и живем душа в душу. Ванька, кстати, помог перевести Мишку в Москву, теперь вместе служат… Одним словом, Ладочка, повезло тебе с мужиком.

– Сама понимаю.

– О детишках-то думаете?

– Увы! У меня не может быть детей.

– А чего? Первый аборт?

– Нет. Говорят, врожденное. Я уж смирилась. И, кстати, сразу Ваню предупредила. А он говорит, лишь бы я с ним была.

– Да и ладно. Если Бог не дает, значит, и не надо, я так считаю. А вообще от большой любви и чудеса случаются.

– Вот разве что…

– Девчонки, вы тут чего? – заглянул к нам Михаил.

– Мы? Мы тут сдружились! – объявила Маруся.

– Вот здорово! Знаешь, Лада, ой, ничего, что я на «ты»?

– Правильно! Будем на «ты». Мы же теперь друзья?

– Блин! Как Ваньке-то свезло! Ваня!

– Что случилось? – возник в дверях мой генерал.

– Знаешь, ты такую правильную бабу нашел!

– Знаю, Мишка!

– Да, Ванечка, ты себе правильную жену нашел, а мне правильную подружку. А то у меня в Москве с подружками напряженка! А Лада хоть младше меня, но мы с первого взгляда подружились, правда, Лада?

– Истинная правда!

Потом мы сидели за столом, уложив Анютку, ели, пили, Миша чудесно пел приятным тенорком старинные романсы, словом, мне было удивительно хорошо в этом доме и меня ничуть не смущала некоторая безвкусица обстановки, я даже находила в этом определенную прелесть и старомодный уют. А ведь в доме свекрови именно это показалось мне почти нестерпимым. Просто я тогда не поняла, откуда это ощущение неуюта… И вправду от любви мозги отшибло. В какой-то момент мы решили на такси отправить Ваню за Анюткиным барахлишком. Он звал меня с собой, мол, он сам не разберется, что надо брать, но Маруся твердо заявила:

– Нет, Ваня, езжай один! В отсутствие твоей мамы Ладе лучше туда не ходить. А то потом не оберешься…

– Марусь, не выдумывай!

– Я не выдумываю!

– Ванька, я с тобой поеду! – вызвался Миша. – Я в детском шмотье прекрасно разбираюсь.

– Правильно, Мишка, езжай ты! – обрадовалась Маруся.

Они ушли.

– Лада, а ты не могла бы отвести меня к тому стилисту, ну, который Лидку… Я хочу новый имидж!

– Запросто! Только, по-моему, у тебя с имиджем все в порядке.

– Да просто хочется чего-то нового, я вот смотрю «Модный приговор»…

– Да без проблем! Маруся, пока они ездят, расскажи мне про Ваню.

– Здрасьте, приехали! Что ж тебе про него рассказать? Хороший он, добрый, честный до изумления, за что и пострадал. Чуть его не разжаловали. И сослали уже в Хабаровский край… Но тут, слава Богу, министра поменяли, а ему, видать, честные нужны.

– А с женщинами… Ну, неужели за все годы не было у него постоянной женщины?

– Насколько мне известно, нет. Он два раза обжегся…