— Как тебя звать? — опять поинтересовался я. Клэнийкаказалась неотличимой от земной девочки-подростка, лишь обугленные рукавасвитера напоминали, что ее кожа выдерживает открытое пламя… да и струящийся поколпаку флаера поток жидкого газа ей не повредит. — Или я еще враг и мне нельзядоверять имя?

— Ты не враг. Наш Дом обязан тебе всем — двести лет назад тысообщил на Клэн, что Алер-Ил исполнил свой долг. Ты поклялся, что его атакаспасла твою жизнь — и позволила затем победить Белый Рейдер. Отдав ему честьпобеды, ты позволил нашей семье существовать дальше. Ты друг. Ты должен статьчленом семьи — и войти в Дом Алер равным среди равных.

Я насторожился. Что-то вспоминалось из рассказовКлэна-Алер-Ила. О том, как вступают в семью не принадлежащие к роду… Можетбыть, с тех пор ритуал изменился?

— Меня зовут Алер-Тьер, — сказала девочка и стянула свитер.Под ним ничего не оказалось — ни майки, ни лифчика. А последний, к моемуудивлению, был бы нелишним — полураздетая, она выглядела взрослее… Ерунда. Этоподыскивает оправдания разум. Ритуал приема в семью на Клэне не изменился.Хорошо, что удостоверять мою личность не отправился один из братьев Тьер… илиее папаша.

— Я в возрасте юности, — тем временем сообщила Тьер. Лицо еебыло серьезным и торжественным, как у школьницы, благодарящей учителей накаком-нибудь торжественном вечере. — Я знала всех мужчин Дома и могу бытьженщиной семьи. Ты вправе стать равным в Доме Алер.

Первым моим желанием было поинтересоваться, не могу ли ястать равным в семье Алер при помощи более взрослой женщины. К счастью, явспомнил слова Клэна…

«Человеку не дано выбирать семью, в которой он родится.Нельзя выбирать и человека, принимающего тебя в новую семью. Кем бы он ни был,лучшее и худшее семьи — в нем».

— Я хочу стать равным в Доме Алер, — сказал я и понял, чтоговорю вполне искренне. Поставил на пол кабины стакан со стоградусным спиртом,расстегнул шов комбинезона. Тьер коснулась сенсоров на пульте — и спинки креселмягко опустились. Она положила свой горелый свитерок на приборную панель —движение выглядело абсолютно произвольным, но почему-то свитер накрылоптический датчик видеофона. Я благодарно улыбнулся.

Ее кожа была мягкой и теплой — нормальная человеческая кожа,а не броня. Губы — опытными, недетскими.

Последние капли углекислоты барабанили по кабине флаера.

— Все правильно? — спросил я Тьер, и она не ответила, потомучто я и так видел — все правильно.

Я вошел в семью Алер.

* * *

— Теперь ты свой, — сказала Тьер, расчесываясь. — Брат.

— Брат? — я лежал на откинутом кресле, наблюдая за девочкой.Зрелище было приятным. Особенно если не обращать внимания на расческу в ееруках — тонкие стальные зубья были остры как бритва. Расческа-кинжал. Наверно,у клэнийцев и зубные щетки со взрывателем.

— Брат, отец, сын, друг. Как угодно.Близкий-Мне-Мужского-Пола. Рэс-Ор-Мьен.

— Лучше зови меня другом. Слово более точное.

— Хорошо. Ты не гость больше и не тот, кому мы должны. Тыодин из нас. Значит, должен выслушать и то, что тебе неприятно.

Я нахмурился:

— О чем ты, Тьер?

— О тебе. Я смотрела твою память, ты понимаешь?

— Конечно.

— Фанг, которого ты отпустил, сказал правду. Кто-то —возможно, Отрешенные — лишил тебя любви и дружбы.

— Ерунда. Я люблю Терри… и я друг Эрнадо, Ланса, Клэна…Алер-Ила то есть.

Как-то не так это прозвучало. Заученно. Дважды два — четыре.

— Нет, друг. Не лги себе. Ты помнишь о любви и дружбе — этоверно. Память осталась. Но скажи — кем был для тебя Алер-Ил час назад? Другом,погибшим за тебя? Или ключом в Дом Алер, возможностью получить помощь планетыКлэн?

Я не ответил.

— Ты… — Тьер слегка улыбнулась, — нарушил два обычая своегомира… свои собственные, что важнее. Изменил жене — занимался сексом с несовершеннолетней.Правильные термины?

— Изменить жене — не такое уж преступление по нашим меркам.А твой возраст уже не запретен для секса… на Земле.

Тьер спокойно кивнула.

— Конечно. Но это были твои запреты — понимаешь? Личноетабу.

— Я же был вынужден… — пробормотал я и отвел глаза. — Чтобывступить в Дом.

— Друг, я рада, что ты в семье. Но Клэн уже давно не тот,что раньше. Мы уважаем чужие обычаи. Да, ты не сошел бы в Дом Алер. Но мыдолжны тебе всё — свое имя, Дом, семью, честь. Для тебя построили бы дворец наповерхности… или отдали бы весь Дом — а сами перебрались в новый. Тебе дали быкорабль и охрану… всё, что потребуется. Можно совместить любые культуры — еслихочешь это сделать. Я не сомневалась, что ты откажешься войти в семью.

Я молчал. Нечего было мне сказать этой девочке — логичной ирассудительной, как робот. Сильной и честной, как робот.

— Друг, я хочу помочь тебе.

Я посмотрел на Тьер. Она сидела передо мной — полуодетая,симпатичная, мое вечное — отныне — проклятие и позор.

— Чем я могу помочь, скажи? Ты старше и сильнее, ты ранен…

Ранен? Пожалуй, да. Ранен в голову. В совесть.

— Долга нет, ты теперь в семье. Но он был — я помню. Моидетские сказки об Алер-Иле и Сергее, победивших Белый Рейдер, спасших мирСеятелей.

— Что ты говоришь, девочка? — прошептал я. — Мы победилиРейдер потому, что он угрожал моему миру — Земле двадцатого века. Мир Сеятелей— как ты можешь его любить? Они дали вам страдание.

— Они дали нам жизнь, брат… друг.

— Жизнь-страдание, жизнь-кошмар. В мире, где нельзя жить…

— Мы живем.

— Жизнь в мучениях, смерть в бою, детство без невинности…

— Жизнь. Смерть. Детство.

Тьер взяла меня за руку. Ласковое касание, но теперь я немог забыть, что под этой кожей — кремниевая пленка, твердая, как титан.

— Друг Сергей, твой мир дал жизнь — всем нам. Клэну, Ерргу,Тару, Фаа, Уне-Кор, Бьемену… всем мирам галактики. Неважно, по какой причине:мать может родить ребенка, не думая о его счастье. Все равно она — мать. Мыобязаны Земле всем. Не только Клэн, все хроноколонии — пусть нас и презирают наЗемле. Мать может не любить детей — все равно она мать.

— Тьер, ты ничем мне не поможешь. Если только…

— Что? Я хочу помочь. Я гордилась своей семьей — потому чтоты был другом Алер-Ила. Даже имя я выбрала близкое тебе — имя твоейЛюбимой-Женского-Пола. Нам чуждо такое однообразие — но я завидую ей.