лодки должны находиться в море, не имея (на борту. – А.Л.) ни одного нижнего чина…» То есть Э.Н. Шенснович требовал от офицеров выполнения важнейшего правила подводного флота – взаимозаменяемости членов экипажа.

Для мичмана Ярышкина и его товарищей-офицеров по классам мичманам Н. Гоппе, Н. Дудкина, Г. Ковалевского, С. Каменского, А. Чесновицкого наступило время самой упорной и трудной самостоятельной работы, подготовки к экзаменам по сдаче теоретического курса Подводного плавания. Дни летели незаметно…

30 июля 1916 года мичману П.П. Ярышкину присвоили очередное воинское звание – лейтенант: «ЛЕЙТЕНАНТОМ с 30 июля 1916 г. по линии».

Все его время поглощали занятия. Наконец экзамены остались позади. Лейтенант Петр Петрович Ярышкин учился настойчиво и целеустремленно, понимая, что в подводном плавании нет мелочей и нужны твердые знания, о чем свидетельствуют его отличные оценки в «Ведомости сдачи теоретических и практических экзаменов на лодках».

ВЕДОМОСТЬ СДАЧИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ И ПРАКТИЧЕСКИХ ЭКЗАМЕНОВ НА ЛОДКАХ

Имена Взрывч. Минн. Электро- Двиг. вн. Теория Курс подв. Подача

и фамилии вещ-ва дело техника сгорания ПЛ судов перв. пом.

Петр Ярышкин       12       12       12       10       12       11       12

Николай Гоппе       12       12       12       10       12       10       12

Николай Дудкин       10       10       10       9       4       10       12

Георгий Ковалевский       11       11       12       12       12       12       12

Станислав Каменский       11       10       12       12       12       12       12

Алозий Чесновицкий       12       12       10       11       12       12       12

Иван Кочугов       –       12       12       11       12       12       —

Александр Дзюбинский       10       10       10       4       5       12       12

Владимир Юденич      –       11       8       11       –       11       —

Вольнослушатели

Фердинанд Бурковский       9       12       12       12       12       12       12

Николай Изотов       3       12       7       11       11       8       12

После теоретического курса офицеры-ученики приступили к практике на подводных лодках. Целыми днями офицеры находились на лодках, изучая их устройство, разбирая и собирая механизмы. Когда все было основательно изучено, начались практические погружения. Лодка выходила на внешний рейд и отрабатывала сначала погружение на месте, без хода, затем выходили в море.

Офицерам-подводникам преподавалось водолазное дело с выполнением работ под водой.

…Особенно запомнилось Петру Ярышкину, когда он первый раз надел «трехболтовку», как называли водолазное снаряжение, состоящее из надетой поверх шерстяного водолазного белья водолазной рубахи из трехслойной прорезиненной материи с медной манишкой, обжатой тремя болтами, к которой крепился медный водолазный шлем из листовой отожженной красной меди, отсюда и название «трехболтовка», с тремя круглыми иллюминаторами, один из которых завинчивающийся, и в первый раз погрузился под воду.

Слова «надел сам» вряд ли уместно, потому что водолаз может сам одеть только шерстяное белье, а облачиться во все остальное Петру помогали два матроса. Тяжелые водолазные грузы – две чугунные отливки массой по шестнадцать килограммов, закрепленные на спине и груди плечевыми ремнями и нижним брасом, пропущенным между ног и застегнутым пряжкой у переднего груза, тяжеленные свинцовые боты из меди (массой двадцать килограммов) быстро потянули его на дно. В стекло скафандра было видно, как вода сразу стала темной и дневной свет, казалось, куда-то исчез. На затылке медного шлема был закреплен ввод воздушного шланга и травящий клапан. Чтобы открыть клапан и стравить излишки воздуха, водолаз должен головой нажимать на специальный шток, что нужно было делать периодически.

Наконец Ярышкин коснулся дна и пополз по нему. Это было чертовски трудно. Казалось, какая-то невидимая сила крутила Петра, и он, с трудом передвигая ноги, старался удержаться в нужном положении. Вдобавок воздушный шланг и сигнальный конец путались между ног. Всякое препятствие на дне бухты внушало ему какое-то неприятное чувство, не то чтобы страха – у Петра на поясе был водолазный нож, – а скорее гадливости. Особенно трудно было выполнить на дне заданную работу. Она казалась невероятно трудной, прежде всего потому, что с большим усилием удавалось держаться на месте. Тем более приходилось всякий раз нажимать затылком на клапан и стравливать воздух.

На мгновение Петру показалось, что в тесном и неудобном водолазном скафандре у него на дне в несколько минут иссякнут все силы… Ему остро захотелось скорее подняться на поверхность и увидеть «свет божий»…

Конечно, не забыть лейтенанту П.П. Ярышкину и первое самостоятельное погружение на подводной лодке. Сохранились воспоминания офицера-подводника русского императорского флота Н.А. Монастырева «Записки морского офицера», посвященные его занятиям в Учебном отряде Подводного плавания и первому самостоятельному погружению на подводной лодке в 1914 году: «Первое самостоятельное погружение… Конечно, нервничаешь. Хотя знаешь, что около тебя опытный командир и команда исключительно опытных и старых матросов-специалистов.

«Приготовиться к погружению, – командуешь слегка взволнованным голосом. – Люки задраить. Заполнить среднюю цистерну. Заполнять балластные цистерны». Слышно, как вода заполняет цистерны и воздух со свистом вырывается из вентиляционных кранов. В иллюминатор видно, как вода начинает подходить к надстройке лодки. От неопытности и непривычке принимаешь воды больше, чем нужно, лодка носом начинает быстро тонуть. Командир спокойно стоит у глубиномера, заложив руки в карманы, и ничего не говорит. Быстро соображаешь, что нужно дать воды в кормовую дифферентную цистерну, отдаешь приказание, и лодка скоро выпрямляется, но стремительно тонет. Чувствуешь, что ее не удержать на желаемой глубине, не имея хода. Растерянно смотришь на командира, но он ничего не говорит – должен сам догадаться, что нужно сделать, приказываешь продувать среднюю цистерну сжатым воздухом, чтобы выбросить из нее воду и тем дать ей плавучесть, но уже поздно: легкий толчок, и мы на дне.

«Да… все это так, – говорит, улыбаясь командир, – но будьте осторожны на большой глубине. Здесь пустяки, неглубоко, а вот в море эдак можно очутиться и на 200–300 футов, а то и хуже. Самое важное, не теряйте самообладания и быстро принимайте решения. Повторите еще раз погружение с самого начала».

«Есть…». И снова проделываешь погружение, но уже более удачно. Так в течение нескольких дней научались мы искусству погружаться на месте, прежде чем выйти в море. Нечего и говорить про то, что перед погружением нужно внимательно осмотреться и проверить, все ли закрыто, что полагается. У всех на памяти был случай с «Миногой», которая затонула в аванпорте, потому что команда внимательно не осмотрелась и ручка семафорного флажка попала в клапан вентиляции. Лодка погружалась, и никому не могло прийти в голову, что флажок попал в клапан, который не закрылся плотно, и через него вода поступала внутрь лодки, и она затонула, к счастью, на маленькой глубине. Вода поступала беспрерывно внутрь, и не было никакой возможности очистить клапан, так как палка флажка попала снаружи, по опрометчивости рулевого, оставившего семафорные флажки перед погружением снаружи, в ходовой рубке. Ее