– Знаю, я все испортил. – Тэйт подходит ко мне – очень медленно, – и я не отстраняюсь, когда он протягивает руку и запускает пальцы в мои волосы. – Но ты нужна мне, Шарлотта. Когда я с тобой, я чувствую себя собой. Даже снова стал писать музыку. У меня уже почти набралось на новый альбом. Я и забыл, почему любил это делать. Но ты… ты изменила меня. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Хочу, чтобы ты напоминала мне, что у «Касабланки» неверный финал. Хочу есть с тобой лаймовый щербет и знать, что со мной ты улыбаешься так, как ни с кем другим. Слушать, как ты говоришь о будущем, видеть мир твоими глазами. Я могу быть другим, только дай мне шанс доказать это.

Кожу покалывает под его пальцами, глаза сами собой закрываются, а потом снова открываются.

– Если ты хочешь, чтобы все получилось, ты должен впустить меня в свою жизнь.

– Знаю.

– И почему сейчас? Почему ты нашел меня сейчас, после стольких недель молчания?

– Потому что не смог больше оставаться вдали. С самого Рождества я места себе не находил. Я не выдержал. Мне надо было увидеть тебя. Надо было попытаться. – На мгновение он замолкает. – Пожалуйста, Шарлотта.

– Ты должен открыться мне.

– Обещаю. – Тэйт отрывает руку от моего лица. – Пожалуйста, Шарлотта, прости меня.

Я с шумом делаю вдох, потом выдох.

– Никакого больше контроля, никаких больше попыток меня защитить. Тебе придется позволить мне решать, чего я хочу. Ты должен мне доверять.

– Я тебе доверяю, – говорит он, пронзая меня взглядом, напоминая о том, как легко этот взгляд может проникать в мою душу. – Ты для меня – все. Ты нужна мне.

Он тоже мне нужен. Сердце начинает стучать быстрее..

Наконец я подаюсь вперед и легко прикасаюсь к его губам. Его руки сразу же оказываются в моих волосах, притягивают меня к себе, он впивается в мой рот так отчаянно, что мои легкие замерзают в груди, не в состоянии сделать вдох. Он целует меня так, словно не хочет потерять, целует так, словно никогда не отпустит.

– Мне на все плевать. Мне нужен только ты, настоящий, – говорю я, отрываясь от его губ. Всего час назад я думала, что никогда больше его не увижу, но теперь в моей голове всплывает другая мысль, которую я не могу игнорировать. Та самая, что набирала силу еще до нашей поездки в Колорадо – Я хочу быть с тобой. И хочу… – Слова на мгновение застревают в горле, но потом я облекаю их в форму. – Я хочу тебя целиком.

Тэйт отстраняется, взяв мое лицо в ладони. Я знаю, он понимает, о чем я говорю. Пора покончить с ожиданием.

– Я тоже тебя хочу, – произносит он пьяняще низким голосом.

В его прикосновениях теперь чувствуется жар, движения рук, скользящих по моей шее, становятся лихорадочными. Я ощущаю в животе волнительный трепет, который тут же сменяется страхом. Я не могу признаться бабушке, что мы снова вместе. Только не после всего, что случилось.

– Тэйт… мы можем… мы можем сделать так, чтобы все пока осталось между нами?

– Как скажешь, – отвечает он. Я обнимаю его, вдыхаю его свежий аромат, задерживая руки у него на шее. Было бы так просто поцеловать его снова, позволить ему прижать меня к стене, прикасаться ко мне. Я могла бы забыть, что мне нужно вернуться в лабораторию, потерять счет времени. Но вместо этого я кладу руки ему на плечи и говорю, что должна идти.

Я поворачиваюсь к двери, но Тэйт останавливает меня и целует напоследок долгим и глубоким поцелуем.

– Я не потеряю тебя снова, – говорит он.

– Надеюсь, – отвечаю я и исчезаю за дверью.

В воскресенье днем мы с Карлосом сидим на трибунах в спортивном зале и наблюдаем за генеральной репетицией пьесы «Сон в летнюю ночь». Премьера состоится через две недели, и Карлос пишет об этом статью для школьной газеты. Мне поручено сделать фотографии.

Обычно мне нравится экспериментировать со школьным фотоаппаратом; но сегодня воскресенье, и я совсем не хочу здесь торчать. Я предпочла бы оказаться в любом другом месте, только не здесь. Точнее, во вполне определенном месте: рядом с Тэйтом. Мы не виделись всю неделю; не потому что он не звонил, и не писал, и не спрашивал, когда мы сможем увидеться – он делал это каждый день, – а потому, что я была слишком занята. Все навалилось на меня одновременно: просьбы Мии посидеть с Лео, работа в лаборатории, контрольные почти на каждом уроке.

– Декорации по-прежнему убогие, – вполголоса произносит Карлос.

– Не думаю, что это финальный вариант. И ты не можешь писать об этом в статье.

– Похоже, у Пака скоро колготки порвутся в области паха.

– Ты пялишься на его пах? – спрашиваю я, поднимая бровь.

– Ты должна признать, что из Джейка Клайна получился очень шкодливый, но сексуальный Пак.

– А я-то думала, ты все еще без ума от Алана Грегори, – подтруниваю я.

– Так и есть. Я счел, что Джейк может оказаться весьма интересным кандидатом на роль твоего парня, в качестве временной замены, – подмигивает мне Карлос. Он не знает, что мы с Тэйтом снова вместе. И я не собираюсь ему рассказывать. Во всяком случае, пока. Он видел, насколько раздавлена я была после Рождества, и мы неделями ругали Тэйта на чем свет стоит. Ума не приложу, как мне объяснить то, что я приняла его обратно.

– Мне не нужна никакая замена, – говорю я.

– Но ты вообще смотрела на эти колготки? Особенно на то место, где они начинают рваться? Я тебя умоляю!

– Карлос! – Я резко поворачиваюсь к нему и хлопаю его ладонью по ноге.

– Что? – Он с невинным видом пожимает плечами. – Я всего лишь пытаюсь помочь тебе отвлечься.

Мы обмениваемся взглядами и прыскаем со смеху, прикрывая рты руками, чтобы не помешать второму акту пьесы.

Я делаю пару снимков со своего места, а потом подхожу ближе к сцене, чтобы нормально сфотографировать наполовину сооруженные декорации. Этого для статьи должно быть достаточно.

– У тебя телефон вибрировал в сумке, – сообщает мне Карлос, когда я возвращаюсь назад. Он делает пометки в записной книжке и не поднимает на меня глаз, когда я достаю телефон и читаю сообщение от Тэйта: «У меня дома через пятнадцать минут?»

«Я в школе», пишу я в ответ.

Очередное сообщение приходит моментально: «Тогда через двадцать?» Я улыбаюсь, но тут же стираю улыбку с лица, чтобы ее не заметил Карлос.

«Буду».

Он присылает мне код от своих ворот, и я отключаю телефон, сжимая его в ладони.

– Слушай, – говорю я Карлосу. – Мне пора.

– Куда? – спрашивает тот, отрываясь от своих записей.

– В… м-м, лабораторию. Профессор хочет, чтобы я кого-то подменила.

– В воскресенье?

– Знаю. Фигово. Но мне надо идти.