– Теперь, – пробубнила она с набитым ртом, –катастрофа.

Она распахнула холодильник, вытащила сливочный десерт«Нестле», на который раньше даже боялась смотреть, мгновенно опустошиластаканчик, сунула походя в рот три шоколадные конфеты и уставилась на кастрюлю,в которой Катерина варит нашим собакам кашу. Я не верила своим глазам.Может, Заюшка заболела? Подцепила вирус обжорства? Интересно, безудержноежелание жрать может передаваться воздушно-капельным путем? У нас поселиласьМарго, вдруг она носитель заразы?

– Господи, – воскликнула Ольга, поднимая крышку, –кашка, гречневая, с мясом! А как пахнет!

Не успела я вымолвить слово, как Зая схватила черпак ишлепнула на тарелку примерно полкило сваренной ядрицы.

– Вкусно, – забормотала Ольга, азартно работаяложкой, – восторг!

Я подошла к ней и, бесцеремонно отняв тарелку,вытряхнула ее содержимое в кастрюлю.

– Ты оставишь Хучика без завтрака!

Зая помолчала секунду, потом простонала:

– Что же это, а? Стоит посмотреть на любую пищу, как в головевертится эта идиотская фраза: рао-вао-сао-мао, и руки сами собой хватают еду!

Я ахнула. Рао-вао-сао-мао!

– Это он!

– Кто?

– Да Федор! Хотел раскодировать меня, а зомбировал тебя. Каку него это получается, вот странно. Ведь клиентам, тем, на кого направленозаклинание, оно не помогает, поражает тех, кто сидит рядом. Я привелаМарго, та харчит по-прежнему все, что плохо лежит, зато мне достались тошнота иполное неприятие еды. Потом «академик» решил меня раскодировать, но мне какбыло тошно от съестного, так ничего и не изменилось, зато ты, похоже, обреланеуемный аппетит. Рао-вао-сао-мао!

Услыхав «волшебные» слова, Зайка запихнула себе в рот двеконфеты, потом быстро выплюнула их и тоном, не предвещающим ничего хорошего,протянула:

– Значит, теперь я стану хомякать все, что не приколочено?

Я попятилась к окну.

– Знаешь, если судить по мне, по тому, как меня крючит нетолько при виде, а даже при упоминании любой еды, то, похоже, тебе не поможет,даже если котлету приклеят к потолку, полезешь и отдерешь!

Зая сначала покраснела, потом посинела, затем сталабелой-белой. Я на всякий случай вжалась в стенку, ох, как мне сейчасдостанется!

Но она, резко повернувшись, вылетела в коридор.

– Я убью его! – завопила она, несясь в комнату, гдемирно спал ничего не подозревавший Федор. – Убью, зарежу, удавлю, выброшуиз окна-а-а-а!

Раздался резкий хлопок двери о косяк, потом глухие удары ивизг Федора:

– Мамочка, помогите, спасите!

Я опрометью бросилась в гостевую.

– Что у нас происходит? – крикнул со второго этажаКеша.

– Спать невозможно, – причитала Ирка, высовываясь изсвоей комнаты.

– Зая «академика» убивает! – заорала я и распахнуладверь.

Перед моими глазами предстала дивная картина. Рароэнтолог,диетолог, кодировщик и профессор, все в одном флаконе, лежал на ковре,старательно прикрывая голову руками, над ним металась Зайка с фиолетовым отгнева лицом. Она пинала несчастного носком изящной ножки, обутой в уютнуютапочку с розовым помпоном, и безостановочно твердила:

– Немедленно верни все назад, урод, тупица, дебил, кретин!

Справедливости ради стоит отметить, что она употребляла ещеи другие выражения, но я просто не имею никакого права приводить их тут.

– Спасите, – верещал Федор, – убивают!

Я кинулась оттаскивать Зайку, прибежавшие на шумдомашние бросились поднимать «академика». Зайка рвалась из моих рук, в какой-томомент она ловко вывернулась, подлетела к Попову и принялась изо всей силыколотить его кулачками по спине, приговаривая:

– Вот тебе рао, получи вао, теперь сао-мао.

– Помогите! – заголосил Федор.

Марго оттащила Ольгу в сторону.

– Что тут происходит? – сердито поинтересовалсяДегтярев, пришедший к шапочному разбору. – Может, мне кто-нибудь объяснит,в чем дело?

Зайка, зарыдав, плюхнулась в кресло, произнося бессвязныеслова:

– Закодировалась… диета… буженина… убить мало.

Разобравшись, в чем дело, Аркадий нежно обнял жену и, гладяее по голове, сердито сказал:

– Слышь, Федор, доставай свой чертов шар, одевайся и иди вгостиную, опять шаманить будешь. Все за мной.

Зевающие домашние цугом потянулись за Кешей и плачущейЗайкой. Мы с Федором остались одни.

– Послушай, – сказала я, – может, признаешься, чтоты шарлатан, ничего не умеешь, и дело с концом?

– Ты что! – замахал руками Федор. – Ващеневозможно, они меня убьют и посадят.

– Ну, вряд ли с тобой проделают такое одновременно, –усмехнулась я, – поэтому либо лишат жизни, либо запихнут в СИЗО.

– Мне не легче от подобной перспективы, – пропыхтелФедор, выуживая из ящика тумбочки стеклянный мячик, – и потом, не такой ужя, выходит, жулик, что-то получается!

– Ты о чем? – изумилась я.

– Эффект от работы имеется, – удовлетворенно заметил«профессор», – главное для ученого видеть, как людям делается легче.

– С дуба упал, да? – обозлилась я. – Кому тутлегче стало?

– Ну, – наморщился негодник, – ты потерялааппетит, Зайка приобрела, хорошо вышло.

Испытывая сильное желание начать пинать его, как Ольга, япрошипела:

– Маленькая поправочка, я вовсе не собиралась худеть, а дляЗаи поправиться равносильно смерти.

– В методе есть недоработки, – согласилсяФедор, – но он действует! Причем безотказно, просто отчего-то стрелыпопадают в другую цель. Над этим стоит как следует подумать! Посоветоваться сколлегами… Может, написать статью в научный журнал? Материал-то интересный!

От подобной наглости и самозабвенного бахвальства ярастерялась. «Академик», насвистывая, отправился в гостиную, я же пошла наверх,к себе в спальню. Категорически не желаю более принимать участия в спектакляхпод названием «кодировка», Федор мошенник, а я дурочка, которая пообещала емумолчать. Одного не пойму, каким образом мы с Зайкой ухитрились стать «зомби»?