Сидя за столом на слишком высоком для нее стуле, отчего ее ноги, обтянутые светло-коричневыми брюками, свешивались, не доставая пола, мисс Сондерс достала из своей сумки тот же белый льняной платочек, в очередной раз промокнула влажные от слез глаза и вернула платок на место. Затем придвинула к себе классный журнал, чтобы пробежать глазами список учеников. Это было действо, которое класс люто ненавидел: неизбежная прелюдия перед вызовом к доске.

Неожиданно она захлопнула журнал, опять достала платок, высморкалась и слезла со стула. Открыла черную кожаную папку, лежавшую с краю, и взяла небольшую красную книжечку.

Опять села, сняла очки и принялась листать ее. Надела очки. Близорукий взгляд ее, обведя учеников, остановился на Фло.

— Крамбл, подойди сюда.

Фло с тоской посмотрела на Майю. Ей совсем не хотелось выходить к доске в такой день. Она к этому была абсолютно не готова.

— В чем дело, Флоранс?

Девушка вздохнула, поднялась и подошла к столу. Сондерс, не глядя на Фло, сунула ей в руки открытую книжку и приказала:

— Читай!

У Фло был ясный, хорошо поставленный голос. К тому же никто лучше ее в классе не умел читать стихи. Стихи Редьярда Киплинга, создателя «Книги джунглей», Фло знала отлично. В них говорилось о свободе и уважении к человеку.

Фло слегка прокашлялась, прочищая голос:

— «Если…»

Она подняла глаза на класс. Лица ее одноклассников были непривычно сосредоточенны и внимательны.

О, если ты спокоен, не растерян,

Когда теряют головы вокруг,

И если ты себе остался верен,

Когда в тебя не верит лучший друг,

И если ждать умеешь без волненья,

Не станешь ложью отвечать на ложь,

Не будешь злобен, став для всех мишенью,

Но и святым себя не назовешь,

И если ты своей владеешь страстью,

А не тобою властвует она,

И будешь тверд в удаче и в несчастье,

Которым, в сущности, цена одна,

И если ты готов к тому, что слово

Твое в ловушку превращает плут,

И, потерпев крушенье, можешь снова -

Без прежних сил — возобновить свой труд,

И если ты способен все, что стало

Тебе привычным, выложить на стол,

Все проиграть и все начать сначала

Не пожалев того, что приобрел,

И если можешь сердце, нервы, жилы

Так завести, чтобы вперед нестись,

Когда с годами изменяют силы

И только воля говорит: «Держись!»

Несли можешь быть в толпе собою,

При короле с народом связь хранить

И, уважая мнение любое,

Главы перед молвою не клонить,

И если будешь мерить расстоянье

Секундами, пускаясь в дальний бег, —

Земля — твое, мой мальчик, достояны!

И более того, ты — человек!

Фло закончила и посмотрела на мисс Сондерс. Учительница сидела уставившись в пустоту, слезы ручьями текли у нее по щекам. Девушка закрыла книгу, положила на стол и вернулась на свое место.

Мисс Сондерс пришла в себя.

— А теперь ступайте и попытайтесь задуматься над вашими жизнями.

За стенами школы серая патина тумана заволокла двор и улицы. Казалось, вот-вот пойдет снег. Майя вышла из класса молча, как и все одноклассники. Из головы не выходила ужасная смерть Юкико.

Даже Феба в это утро была не похожа на себя. Тихая и отстраненная. Она не виделась с подругами с того самого дня, как вышла из больницы. Она отвечала на телефонные звонки Майи и Фло, но встречаться с ними отказывалась, всякий раз ссылаясь на плохое самочувствие или усталость.

Майя увидела Трента и двинулась в его сторону. Ее догнала Фло, чтобы пойти вместе домой.

— Какой душераздирающий урок…

— Не говори, Трент. Весь день такой. У нас в классе мы читали стихи Киплинга…

— «Если»? У нас в классе тоже.

— Видно, учителя сговорились. Мне эти стихи очень нравятся. Я их уже знала.

— Могла не говорить, мисс-я-все-знаю-суперобразованная-крамбл-рамбл.

— Кончай, Трент. А то ты мне напоминаешь своего дружка Джона.

— Кстати, куда он подевался? Сегодня я его не видел в школе.

— Не знаю. Он вообще какой-то странный в последнее время. Я тоже уже несколько дней не слышала его. Не отвечает ни на звонки, ни на эсэмэс. Как сквозь землю провалился.

Майя взяла Фло под руку, и они пошли к станции метро. Скорее из школы, прочь из этого района. Краем глаза она видела, что Трент остался стоять на месте. Проследив за его взглядом, она ахнула, незаметно для Фло дав знак Тренту молчать. Джон, этот записной жених Джон, взасос целовался с яркой блондинкой: лошадиный-хвост-туфли-лодочки-юбка-плиссе-и-рельефный-кардиган. Последний писк моды.

Трент сощурился, чтобы лучше видеть, кто эта блондинка.

Не веря своим глазам, он узнал ее.

Закрывшись в своей комнатке два на два метра, заваленной папками с документами, Джанет Фитцпатрик бешено колотила по клавиатуре новенького, с иголочки, компьютера. Бывшей хакерше выделили в комиссариате эту каморку без окон и света, что ее никак не смущало. Напротив, в темноте экран компьютера светился ярче, а изображения на нем видны четче. Сейчас она занималась тем, что пыталась очистить страничку Майи в Facebook. Она делала это в сильном цейтноте. Доктор Фокс была категорична: Майя не должна увидеть эти ужасные снимки. Но и не должна заметить, что связь с порталом, который она обожала, была на некоторое время блокирована.

Джанет посмотрела на часы: у нее оставалась еще пара часов до того, как в школе прозвенит последний звонок и Майя вернется домой к своему компьютеру. Пальцы юного компьютерного гения забегали еще быстрее.

— Так, первому снимку кранты… В гробу я тебя видала, психопат долбаный…

Задача Джанет была не из простых: проникнуть на сервер Facebook, выловить там Майину страничку, а уже на ней, забитой тысячами отправленных Майей и полученных ею от друзей писем, рисунков и фотографий, найти и стереть те, на которые указала ей доктор Фокс.

«Идиотская работенка», — вздохнула девушка.