Когда ты дала мне ту записку, я изо всех сил понесся к ним. Но сэр Альберт меня опередил. Она уже ушла из пляжного домика. Когда я подбежал, хозяин меня увидел, и мне не удалось зайти с заднего входа и попросить служанку позвать леди Веронику.

Хозяин наговорил мне кучу гадостей. Я сжимал в руке записку и скомкал ее в малюсенький шарик, чтобы он не углядел. Сэр Альберт потребовал объяснений, зачем пришел, и я соврал. Сказал, будто хочу извиниться за то, что наболтал про всякое, чего на самом деле не видел. Он рассмеялся и ответил, что все понимает, но помогать его жене слишком поздно, после чего велел мне убираться. Я пытался стоять на своем, видит бог, но он сказал такое, что я насмерть перепугался. Про тебя. Мол, он давно хочет сделать кое-что с моей матерью. Вот чем он мне пригрозил, если я попытаюсь еще раз приблизиться к его жене.

Потом я увидел леди Веронику внутри дома.

Она стояла у окна, но я не мог подойти к ней: не решался после угрозы хозяина. Я испугался и убежал. Не хотел, чтобы он тебя обижал, а то и хуже. А когда я вернулся домой, ты взяла меня за плечи и спросила про записку, и я соврал, будто отдал ее. Но я ее не отдал. Потому что не хотел, чтобы он приближался к тебе. Я соврал. Прости меня, мама».

Мелисса потеряла дар речи.

— Дальше он пишет еще что-то про войну и потом прощается, — закончил Редж. Мелисса молчала, поэтому старик спросил: — Ты слушаешь меня, голубушка?

— Да. — В голове у Мелиссы все перепуталось, и она не нашлась, что еще сказать.

— Как я и предупреждал… неприглядно, — вздохнул Редж.

— Да уж, — согласилась Мелисса, — совсем неприглядно.

— Вот уж чудовище! Неужели он и правда собирался достать мою матушку? — донесся издалека голос Реджа.

Судя по тому, что ей удалось выяснить про сэра Альберта, Мелисса не сомневалась: узнай он, что Джон предупредил Веронику, наказание для их с Реджем матери было бы неминуемо. И можно только гадать, в чем оно состояло бы.

— Да, похоже на то, — согласилась Мелисса. — Ваша мама написала записку Веронике, чтобы предупредить ее, — суммировала она. — Но я не осуждаю Джона за то, что он не попытался все-таки передать послание после столкновения с мужем Вероники. Честно говоря, я на его месте поступила бы так же.

— Хорошо, — вздохнул Редж, — мне от ваших слов полегчало. Мама хотела помочь леди Веронике. Но Джон предпочел не навлекать на нашу семью еще большие беды.

— Редж, а есть в коробке что-нибудь еще? В других письмах Джон не упоминает про тот день?

— Это было его последнее письмо. Потом он погиб.

— О боже, простите! — Мелисса прикрыла рот ладонью.

— А знаешь, так странно видеть его почерк столько лет спустя. Я прямо слышу голос брата в этих письмах. Словно он и сейчас радом… — Редж умолк.

— Сочувствую вам, — сказала Мелисса. — И очень благодарна за помощь.

— Мелисса? — вдруг произнес Редж, впервые назвав ее по имени.

— Да?

— Чего ты добиваешься?

Мелиссе было ужасно неловко, что она расстроила Реджа, заставив копаться в старых письмах: в последнем послании Джона было слишком много боли и мучительных откровений. Она прислушалась к легкому потрескиванию на линии и вздохнула:

— Я и сама не знаю.

Попрощавшись с Реджем, Мелисса пересказала Гаю то, что ей удалось узнать из телефонного звонка. Они придвинулись поближе друг к другу на скамейке, чтобы обсудить новую информацию, не привлекая внимания посторонних. В конце разговора Мелисса призналась, насколько ей стыдно перед Реджем, и подняла взгляд на Гая, пытаясь оценить его реакцию. Их лица разделяли всего несколько сантиметров. Лицо у него было серьезным, и он продолжал молчать. Они так и сидели рядышком, и Мелиссе показалось, что между ними проскочил электрический разряд. Она не могла оторвать взгляда от губ Гая и гадала, что будет, если она сейчас поцелует его, наплевав на приличия и на недавний разрыв с Лиамом.

Но тут снова появилась официантка и бросила на стол меню, которого никто не просил. Гай и Мелисса отпрянули в разные стороны. Момент был упущен.

Они ужинали на свежем воздухе. Всякий раз, когда надо было передать соль или кувшин с водой, их пальцы соприкасались, и они смущенно глядели друг на друга, словно провинившиеся дети. Разговор не смолкал до самой ночи, а потом похолодало, и Гай предложил Мелиссе свой пиджак.

— Так что же тебя ожидает в Лондоне? — спросил он. — Можешь не рассказывать, если не хочешь. Но все-таки как у тебя с работой?

Мелисса вздохнула. Ей очень не хотелось признавать, что жизнь у нее скучная, а работа и того хуже.

— Я подвизалась в журналах. И ненавидела все это. Пыталась заняться журналистикой, а в результате оказалась в отделе рекламных продаж. Причем имела дело даже не с гламурными брендами, а с объявлениями на последней полосе. Но и там мне доверяли только техническую работу. И, похоже, дальше мне было не пробиться. Однажды я сидела в маленьком прикольном кафе, и девушка, хозяйка заведения, была необычайно довольна жизнью: выглядела счастливой просто оттого, что ей не нужно торчать в офисе. Во всяком случае, мне так показалось. Играла музыка, посетители болтали и толпились у входа. Мне до ужаса захотелось быть на ее месте или, по крайней мере, остаться в этой атмосфере на весь день. Я не говорю, что мечтаю открыть собственное кафе, но мне вдруг стало ясно: не надо убиваться за смешные деньги на ненавистной работе. Так что, когда объявили о сокращении, я воспользовалась случаем и ушла сама. Теперь подрабатываю на замене, пока не определюсь, чем хочу заниматься. — Мелисса неуверенно посмотрела на Гая: — По-твоему, я сглупила?

— Отнюдь. Мне это кажется вполне нормальным.

— Тогда спасибо. — Она подлила им еще вина.

— А ты имеешь представление о том, что хотела бы делать? — спросил Гай.

Мелисса задумалась, а потом призналась:

— Нет. Благодаря добровольному сокращению у меня появилось время на размышления. Но я точно знаю, что не хочу больше работать в офисе. Уверена, что в тот момент, когда я буду меньше всего ожидать, у меня появится какое-нибудь предложение. Это просто должно произойти. Или совсем скоро мне не на что будет жить. — Она чувствовала, что вино уже действует на нее, и рискнула задать вопрос, чтобы сменить тему разговора: — А каково это — быть знаменитостью? Наверное, тебя приглашают на всякие шикарные вечеринки, где ночь напролет шампанское льется рекой? — Мелисса натужно рассмеялась.

— Да, по этой части все не так уж плохо, — согласился Гай. — Но я предпочитаю остаться дома, развалиться перед телевизором или посидеть с хорошей книгой. Или прокатиться на катере.

— На катере? Ты шутишь? Даже не припомню, когда последний раз была в море. — Мелисса взглянула на ситуацию со стороны и поняла, насколько разная у них жизнь.