— Я просто размышляю, — пояснил он и вновь зажмурился.

Мелисса терпеливо ждала.

— Думаю, он просто встал и ушел, — заявил наконец гид. — Не помню никаких разговоров. Но помню, что на столе осталась кучка монет, которые предназначались хозяину. Небывалый случай. Мать не прикасалась к ним несколько часов: говорила, что он вернется за ними. Но сэр Альберт так и не пришел. Когда я уходил спать, деньги все еще лежали на столе. Это была последняя ночь в том маленьком домике. — Задумавшись, он прищурился: — Была какая-то записка. Но о чем шла речь?.. — Он покачал головой: — Нет, не знаю. Боюсь, тут мои воспоминания заканчиваются. На следующий день мы все покинули деревню, и нам было чем заняться, помимо размышлений о хозяевах. Джона призвали, и он отправился на войну. Он был отличным стрелком, но немцы оказались тоже не промах: брат погиб через несколько дней после высадки союзников.

— Сочувствую, — сказала Мелисса и взяла старика за руку.

— Спасибо. Джон был хорошим старшим братом. Но на службу ушел с разбитым сердцем. Как говорила матушка, после случая с Вероникой он так и не очухался. Я был слишком мал и многого не понимал, включая случившееся в тот день. Но сам день я никогда не забуду. — Редж встал и потянулся. — Если для леди Вероники и были какие-то последствия, боюсь, я об этом ничего не знаю. Как я уже говорил, наутро мы все выстроились на площади, и сэр Альберт произнес речь, хотя самих слов я не помню. Зато помню, что его жена тоже там была. Потом мы по очереди, семья за семьей, покинули деревню, и нам запретили сюда возвращаться. Вот, как говорится, и все.

Мелисса выдохнула, медленно протянув: «Ого».

— Не то слово, — ухмыльнулся Редж.

Мелисса снова попыталась уложить в голове услышанное от старого гида. Вероника Стэндиш крутила роман под носом у мужа, и он об этом узнал. И как поступил Альберт дальше? Она вспомнила, как ее мать случайно разбила хрустальную вазу для фруктов, а отец слетел с катушек и часами вопил о том, какая красивая и дорогая была ваза и какая мать идиотка. А ведь речь шла всего лишь о дурацкой вазе для фруктов. Если ее отец, человек не склонный к насилию, хоть и крайне вспыльчивый, так реагировал по поводу разбитой безделушки, то что мог учинить сэр Альберт, узнав об измене жены? Мелиссе страшно было даже думать об этом.

— Значит, вы все уехали на следующий день? — спросила она.

— Так точно. Тогда или примерно тогда. Может, на день-другой позже. Я не помню, дорогуша. Словно спал все это время. — Редж подмигнул ей и протянул еще одно печенье, но Мелисса рассеянно отказалась:

— Спасибо, не надо. А вот интересно… — Она поднялась и подошла к стенду с прощальной фотографией. Редж последовал за ней. — Интересно, этот снимок был сделан до или после того, как сэр Альберт все узнал? — Мелисса посмотрела на убийственный взгляд Стэндиша, взиравшего с фотографии Исторического общества, и на глаза Вероники, которые излучали страх. Конечно, он уже все знал. Сэр Альберт либо планировал месть, либо уже приступил к ее осуществлению. — И вы не имеете представления, с кем она могла спать? — спросила Мелисса.

— Простите, дорогуша, без понятия. Брат считал, что в домике был сэр Альберт. И был потрясен до глубины души, обнаружив его за столом у нас на кухне. Но ведь мы разглядели только затылок мужчины, так что это мог оказаться кто угодно. И не забывайте, что мне было шесть годков, я и понятия не имел, что к чему. И только потом догадался, что Джон обознался, вот и все.

— Редж, вы потрясающий! — Мелисса крепко обняла старика, а тот засмеялся от смущения. — Спасибо вам, — горячо поблагодарила она.

— Я лишь рассказал вам печальную историю. Если узнаете, кто был тот мужчина, которого мы видели в пляжном домике, не откажетесь шепнуть мне? А то я теперь не успокоюсь. Знаете что, — добавил он, пока они с Мелиссой направлялись к выходу из церкви, — у меня сохранились письма брата, которые он посылал из армии. Вообще-то он писал матери, но я сберег всякую всячину, оставшуюся после ее смерти. Помнится, в письмах что-то говорилось про леди Веронику. Может, Джон просто изливал свою тоску по ней. Я не видел их с тех пор, как скончалась матушка; мне тогда исполнилось тридцать. Но после ужина я обязательно найду те письма. Если хотите, могу вам позвонить. Вдруг найду что-нибудь интересное.

— Да, конечно. — Мелисса вбила свой номер в его древний мобильный.

Редж взглянул на часы:

— Пора закрываться.

Мелисса помогла старику запереть церковь, и они направились к машинам, по дороге дожевывая остатки печенья. Еще несколько припозднившихся гидов толклись на стоянке, собираясь уезжать.

— Итак, — заключил Редж, садясь в машину, — Гай Камерон — отличный парень. Должно быть, вы недавно вместе, раз до сих пор не видели его передач?

Мелисса почувствовала, что краснеет.

— Нет, — пробормотала она, — мы вовсе не… У нас не… Мы только что познакомились. Едва знаем друг друга. Я совсем недавно рассталась кое с кем. И было бы совершенно неуместно начинать новые отношения.

— Ладно-ладно. — Редж лукаво приподнял бровь: — Но вы уж слишком рьяно возражаете. — Старик ухмыльнулся.

Мелисса поморщилась: он был прав.

— Доброй ночи, Редж. Если вы что-нибудь обнаружите…

— Я вам позвоню, обещаю.

Проезжая мимо Мелиссы в сторону ворот, Редж все еще продолжал ухмыляться. После прохлады, царившей внутри церкви, Мелисса порадовалась теплому солнышку. По дороге к машине она вытащила мобильный, но заметила, что связи нет. Ну конечно, вспомнила она, Гай ведь говорил, что поблизости от Тайнхема нет ни одной сотовой вышки. Время летело, а Мелисса все еще не могла переварить историю Реджа. Вернуться к Гаю и рассказать ему все? Или двинуться домой в Лондон и позвонить Камерону по пути, с заправки, где будет сигнал? Как же быть?

Мелисса остановилась около машины и бросила взгляд на деревню, освещенную вечерним оранжевым солнцем. Тайнхем странным образом не отпускал ее. Она совсем не хотела уезжать из Дорсета. Ведь осталось еще столько нерешенных вопросов! То, что начиналось как небольшая экскурсия по достопримечательностям, превратилось в расследование. И в центре его находится Вероника, подумала Мелисса.

Чем больше Мелисса узнавала про хозяйку поместья, тем более странной казалась ей история Вероники. Ситуация, в которой та оказалась, напрашивалась на сравнения в первую очередь с судьбой матери Мелиссы и в какой-то степени с ее собственной. Если бы Мелисса перенеслась в 1943 год и оказалась на месте Вероники, сложилось бы все по-другому? Да, возможно, благодаря подходу в исторической ретроспективе. Лиам держался недружелюбно, но его поведение не сравнить с тем, что позволял себе агрессивный сэр Альберт. Она была почти уверена, что он распускал руки, и, окажись Мелисса в тех обстоятельствах, она бы огрела его сковородкой при первой же попытке ударить ее. А после сделала бы ноги. Но в 1943 году еще не существовало такой роскоши, как телефоны доверия. И, в отличие от Вероники, у Мелиссы были свои деньги, пусть и небольшие, что сегодня позволяет начать новую жизнь любой женщине ее возраста.