– Что за день у нас сегодня! Новые конфеты, магазин, Робин, пляж…

Винни тоже выключила свет.

– И правда, столько событий! – сказала она в темноте.

– Я до сих пор не могу поверить, что конфеты действуют! У тебя отлично получается, особенно если ты не ревнуешь! – Сесилия тихо засмеялась в подушку.

– Мне просто нужно как следует сосредоточиться, чтобы не было ошибок.

– Как так получилось, Винни? Откуда это в тебе? Можешь объяснить?

Винни пожала плечами, но Сесилия этого не увидела.

– Не знаю. С тех пор как мы поселились в Уэльсе, я всё чувствую гораздо острее. Вообще всё. Во мне как будто больше гнева, больше зависти – но и больше счастья, больше любви… особенно к тебе и Генри. Наверное, это очень странно.

– А мне кажется, я кое-что начинаю понимать. Я тоже иногда ненавижу всех, весь свет. И мне бывает очень-очень грустно. А потом без причины вдруг становится безумно весело, – ответила Сеси.

– У меня всё по-другому. Я больше не могу регулировать силу чувств. Они накатывают на меня как огромные волны, – поделилась с сестрой Винни.

– Папа говорит, что у меня «подростковый возраст». Терпеть не могу это выражение, – вздохнула Сесилия.

«Интересно, как бы папа назвал мои бурные волны чувств?» – подумала Винни.

– Помнишь тех голубей? – спросила Сесилия. – Если бы ты их не усыпила, нас бы не отправили делать лакричные леденцы. И мы бы не узнали, на что ты способна!

– Я не усыпляла голубей, – возразила Винни, но вдруг села на кровати, ошеломлённая догадкой. – Голуби! – воскликнула она. – Теперь я понимаю, что тогда произошло! Я так устала, так хотела спать, а потом накормила голубей листьями одуванчика!

– Ты хочешь сказать, что заразила голубей своей усталостью?

– Может, так и было.

– Тогда тебе нужно всего лишь угостить кого-нибудь печеньем, думая в это время о чём-то смешном, и этот человек тоже развеселится!

– Возможно, этот фокус срабатывает только с животными, – сказала Винни и сразу вспомнила о жевательной резинке, которую отдала Генри и Сесилии на пляже в первый день. Похоже, она передала им своё хорошее настроение вместе со жвачкой?! Нет, так не бывает. Или бывает? – Завтра я попробую этот трюк с бабушкой. Попробую её развеселить.

– Здорово! – сонно согласилась Сесилия.

– Знаешь, ведь существует так много чувств, для которых и названий-то точных нет, – устраиваясь поудобнее на подушке, сказала Винни. – Вот, например, бежишь ты по школе – и налетаешь с размаху на стеклянную дверь. Потом стоишь и надеешься, что тебя в эту минуту никто не видит.

– Это называется смущением, – пробормотала Сесилия.

– Да, но это особое смущение, – возразила Винни. – Если тебя ловят на лжи, ощущаешь совсем другое.

– Ну, допустим. А бывает, позлорадствуешь, а потом стыдно. Тоже смущение?

– Смущение, но опять немножко не такое.

– Понятно! – воскликнула Сесилия. – Или если вдруг испортишь воздух и надеешься, что никто не заметит! – Она глупо захихикала. – Это смущение? Или стыд?

– Не знаю! – Винни тоже засмеялась. – Но этими чувствами я заряжать конфеты не стану!

– А может, придумать для них противоядие?

– Не знаю, получится ли.

– Тебе надо сделать ещё порцию конфет «Я лучше всех, и мне это известно». Посмотрим, что получится! А потом попробовать совсем новые рецепты, – добавила Сесилия.

– Ладно. Но это уже утром. Я так хочу ещё раз увидеться с Робином! – тихо сказала Винни и, опасаясь, что Сесилия станет ревновать, добавила: – Хочу поблагодарить его за книгу. И вообще: с ним весело кататься на скейтборде, и он очень добр к Генри.

– Я тоже очень жду нашей следующей встречи с ним, – ответила Сесилия, – но не так, как ты.

«Ну конечно, у тебя же любовь, – подумала Винни. – Не будь ты моей сестрой, я бы сделала тебе конфету «Никогда не влюбляйся».

В то же время совсем рядом…

Если бы дети только знали…