«Плохо дело, – понял Егор. – Эти гады все-таки ее убили».

– Кто ее отравил? – воскликнула Зоя.

– Будет расследование, – отозвалась гувернантка. – Но по всему выходит, что партизаны. Они давно охотятся на вашу семью. Ладно, пойдем, раз ты настаиваешь. Попрощаешься.

«А мне что, оставаться? – лихорадочно пытался сообразить Егор. – Нет, нельзя Зою с ними одну отпускать. Уведут ведь, и канет вслед за Белкой. Может, у них какой-нибудь заговор. Что я тогда буду делать? Решено. Вылезаю. Только бы мантия не «замигала» в самый неподходящий момент. Козел Амадеус! Бракованную сделал. Наверное, потому вместе с грязными носками в сундуке у него валялась. Типичный неликвид. Ну да ладно. Была не была, пойду за ними. Мне бы в дверь успеть просочиться, пока они ее не заперли».

Он вылез из-под кровати. Зоя еще одевалась. Он легонько к ней подобрался, дернул за руку. Кажется, она только сейчас вспомнила о его существовании и попинала ногой под кровать. Лезь, мол, обратно. Егор, однако, ее решением пренебрег и с осторожностью стал продвигаться к двери.

Зоя оделась и подскочила к ней первой. Видимо, заподозрила, что Егор может ее не послушаться. Широко распахнув дверь, она задумчиво замерла, будто размышляя, не надо ли взять что-то с собой.

– Передумала? – с надеждой осведомилась Василиса Власьевна. – Может, не пойдешь?

Егор бесшумно скользнул мимо девочки в коридор.

– Нет, пойду, – упрямо произнесла Зоя и решительно шагнула вперед.

Гувернантка крепко взяла ее за руку, и они зашагали по изумрудно-зеленой ковровой дорожке. Егор пристроился у них в кильватере, радуясь, что ковер полностью глушит шаги. Впрочем, его, наверно, все равно никто не услышал бы, потому что, несмотря на глубокую ночь, в коридоре оказалось довольно многолюдно. Взад-вперед сновали люди в форме с золотыми лилиями на рукавах пурпурных мундиров.

– Почему так много гвардейцев? – спросила Зоя у гувернантки.

– Объявлена всеобщая тревога, – коротко пояснила та, но в подробности вдаваться не стала.

Зоя тоже вопросов больше не задавала. Все мысли ее были о Белке. Егор молил мантию не подвести. Если его сейчас увидят и схватят, то как пить дать свалят на него все козни врагов Константина за последние годы. Живым тогда точно отсюда не выбраться, и Зое не поздоровится.

Ковровая дорожка дважды поменяла цвет, когда они, наконец, остановились. Гувернантка набрала на небольшой стеклянной панели, утопленной в мраморной стене, целую вереницу цифр. Стена разъехалась, обнажив скрывающийся за ней лифт. Егор осторожно втиснулся в хромированный угол кабины. Гувернантка нажала на кнопку. Кабина двинулась вниз. Она была не очень большой. Егор лишь надеялся, что по пути к ним никто не подсядет. В противном случае его присутствие будет наверняка обнаружено. Ему повезло. Едва двери снова раздвинулись, Зоя и гувернантка вышли.

Егор побоялся выйти вплотную за ними, и его чуть не прихлопнуло закрывающимися дверьми. Створки начали было сходиться, но снова раздвинулись, пропуская его. Гувернантка обернулась, с подозрением глядя на пустой лифт, и проворчала:

– Как партизаны, так обязательно техника из строя выходит. Переловить бы и казнить всех до одного.

Егор застыл на одной ноге, опасаясь опустить вторую, пока Василиса не продолжит путь. Наконец, она отвернулась. Он, облегченно переведя дух, огляделся.

Они находились в круглом белом холле. В самом центре его, лицом к лифту, застыли два гвардейца с обнаженными саблями. Когда Зоя поравнялась с ними, оба синхронно отдали ей честь, проделав сложный ритуал с саблями. На Егора они не обратили никакого внимания. Мантия пока исправно работала. Волновал мальчика лишь устилающий пол пушистый ковер с длинным ворсом такой белизны, что страшно было на него ступать. К тому же ноги проваливались в ворс, и мальчик обнаружил, что от его ботинок остаются заметные вмятины. Чтобы гвардейцы не заподозрили ничего странного, он догадался ступать след в след за Зоей.

Гувернантка и девочка свернули в ближайший коридор. Егор прибавил шаг, боясь их потерять. Едва он завернул за угол, в нос ударил знакомый запах антисептика.

«Больница или что-нибудь еще медицинское», – безошибочно определил он. Гувернантка толкнула одну из одинаковых дверей. Егор успел проскочить следом, прежде чем она затворилась.

Они попали в узкую небольшую комнату. Посреди нее находился длинный металлический стол, и больше ничего. Запах больницы здесь ощущался еще сильнее, чем в коридоре. Гувернантка шагнула в сторону, и Егор увидел Белку. Зверек неподвижно лежал на столе. Тельце его съежилось и словно уменьшилось в размере. Мех поблек и сбился в колтуны. «Может, это совсем не Зоина Белка? – осторожно огибая стол, размышлял Егор. – Подменили. Нашли похожую. Да она, собственно, и не похожа».

Увы! Зоя зарыдала и попыталась обнять безжизненное тельце. Уж она свою Белку ни с кем бы не спутала. Гувернантка и оказавшийся в комнате толстый доктор, тот самый, который им повстречался возле лаборатории Амадеуса, подхватив Зою с двух сторон, оттащили ее от стола.

– Можешь смотреть, но прикасаться нельзя, – твердо произнес Крабби. – Слишком опасно. Подержите ее, Василиса Власьевна.

Гувернантка заключила девочку в цепкие объятия. Зоя забилась, но вырваться не смогла. Доктор вышел, а минуту спустя возвратился с большим стеклянным куполом в руках.

– Как же я сразу не сообразил, – пыхтя, посетовал он и накрыл Белку.

«Очень странно, что сразу не сообразил, – отметил про себя мальчик. – Сперва твердили про яды, а потом привели племянницу Верховного правителя безо всякой защиты. Если уж боялись опасности, должны были сразу Белку под стекло упаковать. Не сходятся у них концы с концами. Сами отравили и знают чем. Или она еще не умерла, потому Зое и не дают к ней притрагиваться? Почувствует пульс и заставит реанимировать. – Он внимательно пригляделся к неподвижному зверьку. – Нет, не дышит. Ни одна шерстинка не шевелится».

Белку ему было жалко до слез. Как же он, оказывается, успел за такое короткое время к ней привязаться! А Зоя? Что же тогда она должна чувствовать?

На девочку было страшно смотреть. Она уже не билась, а лишь беззвучно рыдала, не отрывая глаз от Белки. Лицо ее было белее стен больничного холла. Даже губы и те побелели, а черные глаза стали как две огромные черные слезы.

– Зоенька, мне очень жаль, – начал сочувствовать доктор. – Поверь, я сделал все, что было в моих силах. Но, увы, в данном случае медицина бессильна.

Зоя тоненько завыла. Гувернантка жестко произнесла:

– Хватит! Девочка больше не выдержит. Мы уходим.

– Нет! – взвизгнула Зоя. – Это вы уходите! Все уходите! Я останусь со своей Белкой!

И она принялась отчаянно отбиваться от гувернантки. В руке доктора неизвестно откуда появился наполненный прозрачной жидкостью шприц.

– Сейчас укольчик сделаем, – направился он к Зое. – Успокоимся. Выспимся. Утро вечера мудренее…