Возможность заглянуть в человеческое тело и начать проводить операции на внутренних органах дала огромный толчок развитию медицины и родила множество новых идей. Теперь врачи больше не были ограничены препарированием мертвых животных, осмотром внешних покровов человеческого тела и анализом его выделений. Диагностирование, то есть определение заболевания, стало проще еще и потому, что врачи больше не делают это на глаз. В их распоряжении появляются всё новые вспомогательные средства, которые постоянно совершенствуются. Сегодня с помощью микроскопа мельчайшие частички можно увеличить в 100 000 раз; если во столько раз увеличить муравья, то получится огромный тысячеметровый монстр. Вообще изобретение микроскопа позволило впервые совершить путешествие в доселе неизвестный мир вещества — в микрокосм. Только с помощью микроскопа ученые смогли увидеть «кирпичики», из которых состоят все живые существа, — клетки. Для многих людей микроскопы жизненно необходимы: с их помощью можно отличить доброкачественное разрастание тканей от злокачественного.

Хотя медицинское оборудование становилось все лучше, иногда открытия совершались благодаря удачному стечению обстоятельств или перерыву в работе, сделанному в правильное время. Так произошло, например, с Александром Флемингом, открывшим пенициллин. Отправившись в отпуск, Флеминг оставил в своей лаборатории пробы бактерий — он просто забыл помыть пробирки. Вернувшись, ученый обнаружил, что в них выросла плесень, которая уничтожила колонию бактерий. Вот так в 1928 году был открыт первый антибиотик, что позволило победить множество заболеваний, от которых раньше люди умирали.

Перечислить все удивительные средства, которые сейчас есть в распоряжении у медиков, вряд ли возможно. Каждый день в газетах пишут о новых сенсационных операциях. Кажется, не осталось такого органа, который бы еще не пересаживали, и такой ткани, которую невозможно было бы заменить на искусственно выращенную.

Для того чтобы вылечить человека, очень важно поставить точный диагноз. Было бы трудно и опасно каждый раз разрезать тело, чтобы узнать, что случилось с организмом. Поэтому для XIX века, когда множество людей болело туберкулезом легких или, иначе говоря, чахоткой, настоящим прорывом стало изобретение стетоскопа. Один врач, осматривая тучного пациента, обнаружил, что сердце лучше слышно, если между грудью больного и ухом врача поместить свернутую в трубочку бумагу. Дыхание и посторонние шумы в грудной клетке так тоже прослушиваются гораздо лучше. На смену первым негибким стетоскопам с воронками с двух сторон в середине XIX века пришли аппараты с двумя подвижными резиновыми шлангами и мини-воронками для каждого уха, какими мы знаем их сегодня.

В начале ХХ века физик по имени Вильгельм Конрад Рентген представил миру новое чудо медицинской техники. Ему тоже помог случай. Когда Рентген направил специальную газосветную трубку на фотографическую пластину, она просветила руку его жены, которая эту пластину держала. Так был сделан первый шаг к изобретению рентгеновского аппарата, который просвечивает мягкие ткани, делая видимыми находящиеся под ними кости.

Сегодня кожа и другие ткани больше не мешают врачам заглянуть внутрь тела. Сейчас с помощью ультразвука можно наблюдать, как ребенок двигает ножками в животе у матери, с помощью магнитно-резонансной и компьютерной томографии — получить изображение тела слой за слоем и диагностировать повреждения позвоночника, заболевания мозга или нервной системы. Электроэнцефалограмма (ЭЭГ) измеряет электрическую активность мозга, а электрокардиограмма — движения сердца. В обоих случаях врач в итоге получает длинную бумажную ленту с нарисованными кривыми линиями. Тот, кто выучил язык этих пиков и впадин, может многое по ним понять и поставить точный диагноз.

В XIX и XX веках в медицине появилось столько новшеств, что перечислить их при всем желании нет никакой возможности. Как мы уже поняли, в этом заслуга не только самих медиков — в дело выявления и обезвреживания возбудителей болезней внесли свой вклад множество ученых из других областей. Однако успех медицины во многом обусловлен тем, что сегодня нам в развитых странах кажется самим собой разумеющимся: гигиеной в больницах. Даже когда хирурги в свободное от операций время перестали брить клиентам бороды и делать стрижки, значимость чистоты и стерильности в больницах еще долго недооценивали. Молодой врач-ассистент по имени Игнац Земмельвайс, в сороковые годы XIX века работавший в крупнейшем в мире родильном доме, который тогда находился в Вене, заметил, что в родильном отделении больницы смертность среди новорожденных составляла три процента, а в другом отделении, врачи которого не только работали с роженицами, но и занимались вскрытием трупов, уровень смертности достигал тридцати процентов.

Скоро Земмельвайс понял причину этого: в те времена еще не было принято мыть руки после каждого пациента, не говоря уже о том, чтобы их дезинфицировать. И врачи, сами того не подозревая, переносили возбудителей страшных болезней от одного пациента к другому. Этими наблюдениями и критикой врачей Земмельвайс нажил себе много врагов. Бороться с микробами в больницах стали только после его смерти, но сегодня уже ни одному врачу не придет в голову заходить в операционную в обычной одежде и уличной обуви. Хирурги переодеваются — они носят не халат, а костюм, закрывающий все тело, — после каждой операции. Делают они это не из желания покрасоваться, а чтобы не заразить пациентов чужими микробами, которые остаются в том числе и на одежде.