Они с Алимом тогда смотрели друг на друга, незная, то ли им смеяться, то ли плакать самим, их разделяло двойное стекло, ноникогда Валентина так остро не чувствовала, что они – одно целое, одна семья,что муж любит, бесконечно любит и ее, и мальчишек…

А тут вдруг – не его дети! Чужие сыновья! Какможно сказать такое? Как она посмела такое сказать?!

Ярость заставила ее осмелеть, она резкоповернулась к Надежде, готовясь тоже выдать ей нечто издевательское,оскорбительное, – и наткнулась всем лицом на выброшенный вперед кулакРуслана.

И что это за девочка,

И где она живет?

А вдруг она не курит,

А вдруг она не пьет?

А мы такой компанией

Возьмем да и ворвемся к Элис!..

– Ох, до чего же мне нравится эта песня!

Родион нервно дернулся и стукнулся головой опротивовес большой лампы, нависшей над хирургическим столом, на котором,привязанная к особому, деревянному, крашенному в белый цвет и, судя по всему,самодельному корытцу-держателю, лежала красивая трехцветная кошечка и крепкоспала, не ведая, что собравшиеся вокруг люди, разрезав ей животик, навсегдалишают ее надежды иметь потомство.

Дергался Родион, впрочем, не в порывеблагородного негодования. Просто за последние пятнадцать минут песенка про Элисисполнялась по «Радио «Рандеву» уже в третий раз, и каждый раз хорошенькаяпухленькая брюнетка, хозяйка спящей кошки Дуси, нервически вскрикивала:

– Ох, до чего же мне нравится эта песня!

И Родион от ее вопля каждый раз вздрагивал иударялся головой о противовес большой лампы.

Одна только Ольга Михайловна не отвлекалась,работала, изредка бросала ассистенту:

– Ниточки. Скальпель. Вату… еще вату.Пенициллин… – И продолжала работать.

Следует уточнить, что Родион к этому времениизбавился-таки от красотки Ники, вручив ее хозяевам, и униженно напросилсяприсутствовать при операции. Ольга Михайловна позволила это с явной неохотой,но спасибо, что хоть позволила вообще! Правда, не удержалась от ехидства:

– В обморок при виде крови не рухнете? А томужчины – известные слабаки на это дело.

– Ольга Михайловна, – обиженно уставилсяна нее Валерий Александрович, – ну разве я, скажем, слабак?!

– Вы не мужчина, вы мой коллега, – сухоответила Ольга Михайловна и больше уже не отвлекалась от работы.

Родион подметил, что отреагировал ВалерийАлександрович на это безапелляционное утверждение довольно странно: с явнойобидой выпятил губы и опустил глаза, как-то откровенно сникнув. Тут что-тобыло, и Родион в который раз подумал, что взаимоотношения людей не только шитыбелыми нитками и прочными стежками общепринятых слов, поступков и предсказуемыхэмоций, но и пронизаны тайными стежочками, тончайшими, незаметными, шелковыминиточками намеков, недомолвок и предчувствий. Надо только смотреть в оба глазаи слушать в оба уха, надо больше доверять своей интуиции, и тогда многое можноузнать об этой женщине, которая при всей своей внешней простоте иобыкновенности казалась Родиону загадочнее сфинкса. Уж больно сдержанна онабыла, сдержанна и отстраненна от всего, даже от дела, которым занималась. Непередать, как его манила эта сдержанность, эта невозмутимость, этот задумчивый,словно невидящий взор! «О чем она там думает, когда вот так тихонько вздыхает,когда вот так быстро то опускает, то поднимает ресницы? Только о работе? Нет,не только, не только! Как бы узнать? Все бы отдал для того, чтобы узнать!»

Он внезапно понял, почему ему никто, ни однаженщина особенно не нравилась в жизни. Были связи, были романы, влюбленности,но все это будто по обязанности. Как бы оттого, что раз это есть у людей,значит, и у него должно быть. Ему чего-то всегда недоставало в женщине, асейчас он вдруг понял: непостижимости. Тайны, таинственности! Не кокетства, недемонстрации загадочности и воинственной неприступности, нет! Умения всегдаостаться собой и наедине с собой, сохранить эту тайну от всего мира – даже лежав постели с мужчиной, даже задыхаясь в его объятиях.

Он с трудом перевел дыхание, так ярко, такотчетливо вспыхнула вдруг в воображении эта картина: уединение, полутьма,постель, она лежит в этой постели, смотрит странно, маняще, чуть исподлобья –не то ждет его, не то зовет, не то стережется…

Он резко вскинул голову – и в четвертый раз,уже без помощи девочки Элис, вошел в контакт с противовесом, вызвав усмешку налице Валерия Александровича, легкое движение бровей Ольги Михайловны икокетливую улыбку «Дусиной мамы».

«Дусина мама», кстати сказать, отчего-торешила, что Родион захотел присутствовать на операции сугубо ради того, чтобызаглядывать в декольте ее пуловера, и поначалу щедро демонстрировала ему этодекольте, как его глубину, так и качество вываливающейся из него плоти, нопотом увлеклась участью Элис и болтовней с Валерием Александровичем и пересталаобращать внимание на Родиона.

На свою кошку она тоже мало смотрела. ЗатоРодион глаз с Дуси не сводил – вернее, с Ольгиных пальцев с короткоподстриженными ногтями. Она работала без перчаток и, не ощущая никакойбрезгливости, погружала пальцы в разрезанное Дусино брюшко, проворно что-торассекая, раздвигая ткани, подрезая и тут же перевязывая разрезанные сосуды имышцы. Справедливости ради следует сказать, что операция получилась практическибескровная, и это, очевидно, было редкостью, потому что однажды ВалерийАлександрович не выдержал и с откровенной завистью воскликнул:

– Ну когда я научусь вот так делатьлапаротомию [8]!

– Научитесь, – спокойно кивнула ОльгаМихайловна. – И раздвигать фасции, а не баловаться скальпелем, когда ненадо. И сшивать каждый пласт отдельно – брюшину, жир, кожу – тоже научитесь.Операция-то сверхпростая. А главное – не забывайте маленький разрез делать.Большие разрезы – это от задора. Ты просто помни, что каждый лишний сантиметр –это боль живого существа.

За спиной Родиона скрипнула дверь. Онобернулся и увидел большую рыжую собаку – смесь овчарки с дворнягой, котораявошла в операционную. Постояла немного, внимательно оглядывая каждого изприсутствующих в отдельности, потом подошла к изголовью, поднялась на задниелапы, упершись передними в стол, и с заинтересованным видом уставилась на Дусю,которая лежала с широко открытыми глазами, сплошь залитыми огромными чернымизрачками. Удивительно: кошки, даже теряя сознание, не закрывают глаза. Это былоодним из открытий сегодняшнего дня – не самым важным, конечно, но все жеинтересным.

«Дусина мама» при виде собаки внезапно ощутилапорыв «родительских» чувств и попыталась отогнать псину: