Вдруг все перестало быть страшным. Тучисобрались и льются дождем? Да чепуха все это! Ну, гроза на мосту – большоедело! Все избудется, все будет хорошо. Удача не оставит Анфису!

От облегчения, от этой неведомо откудаявившейся смелости, лихости она даже несколько ослабела. Положила руку наперила, рассеянно погладила чуть наметившуюся трещинку. Оперлась крепче,рассеянно следя, как под ее рукой трещина углубляется, как отходит один крайразломанных перил от другого.

«Значит, это было здесь. Я же говорила, чтобучило ближе к тому берегу», – подумала Анфиса со странным, отрешеннымспокойствием.

Хотела отстраниться, отпрянуть от края перил,который все дальше отклонялся к реке, все сильнее провисал над бездной, нопочему-то не смогла этого сделать. Уставилась на реку, словно надеялась что-торазглядеть в глубине. Так и не отводила остановившегося взгляда до тех пор,пока не рухнула всей тяжестью с моста и не ударилась лицом и телом об этумутную, свинцовую воду.

Бучило сыто глотнуло, приняв долгожданнуюжертву.

Волны сомкнулись.

Черный пес сбежал по глинистому пригорку,быстро перебирая лапами, выскочил на середину моста. Посмотрел на проломленныеперила, на сумку, брошенную на мокрых, скользких досках. Поднял морду к небу,зажмурился, потому что косые дождевые струи больно секли по глазам, – игромко, протяжно завыл. Собаки по покойнику воют.