— Как ты не понимаешь, Мариан! Если ты им это скажешь, ясмогу выиграть время. Они не хотят оформлять письменные показания, пока ты невспомнишь все. Если ты вспомнишь что-нибудь после того, как подпишешьпоказания, опытный юрист сможет тебя на этом подловить. Он спросит, давала литы письменные показания и о чем ты тогда сообщила, а потом потребует, чтобыпротокол представили суду. Именно поэтому окружная прокуратура не хочетоформлять твои показания, пока не убедится, что ты уже все обдумала.

— Значит, они включат это заявление в мои показания и мнепридется это все подписать?

— Нет, — ответил я. — Мне нужно выиграть время, пока онибудут заново готовить твои показания. Если ты подпишешь заявление сегодня днем,то к вечеру они откроют дело. Но если ты сегодня сообщишь дополнительныесведения, им придется переделывать твои показания, и они отложат оформление назавтра.

Мариан колебалась.

— Забудь об этом, если это так тебя беспокоит. — Я громковздохнул. — Я попал в переделку и думал, что ты поможешь мне выкарабкаться.Просто я не ожидал, что это произведет на тебя такое впечатление. Ладно,придумаю что-нибудь другое.

Я встал и пошел к двери. Через мгновение сзади послышалисьлегкие быстрые шаги, и руки Мариан обвили мою шею.

— Нет-нет, не уходи. Не нужно так. Конечно, я тебе помогу.Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все.

— Боюсь, что ты с этим не справишься. Тебя на чем-нибудьподловят.

— Чепуха, — сказала она. — Я сделаю все так легко иестественно, что никто ничего не заподозрит. Я нравлюсь мистеру ЭллисуПо-моему, даже очень нравлюсь.

— А он тебе нравится?

— Он милый.

— Если ты сможешь это сделать, Мариан, ты меня оченьвыручишь.

— Когда я должна идти?

— Прямо сейчас, — ответил я. — Одевайся, бери такси ипоезжай в прокуратуру. Скажи мистеру Эллису, что ты еще кое-что вспомнила, ирасскажи об этом человеке. Скажешь, что подумала, что это стоит включить в твоипоказания.

— Тогда я пошла. Ты идешь со мной?

— Нет. Мне лучше держаться в тени. Ты тоже им обо мне неговори. Мариан подошла к зеркалу, быстро причесалась, мазнула губы помадой ислегка припудрила щеки.

— Я уже выхожу, — сказала она. — Ты подождешь, пока явернусь?

— Да.

— Там на столике лежат журналы…

— Не беспокойся о журналах, — ответил я. — Я хочу спать.

— А что у тебя с носом, Дональд? Из него течет кровь! Ядостал из кармана чистый платок.

— Ему крепко досталось, и теперь каждый час-полтора из негосочится кровь.

— Он распух, покраснел и, похоже, болит.

— Да, он красный и распухший, — ответил я. — И действительноболит.

— Тебе, наверное, нелегко приходится, — рассмеялась Мариан.— В прошлый раз тебе подбили глаз, теперь нос распух.

Она надела шляпку, похожую на перевернутый цветочный горшок,сдвинула ее набок и натянула пальто.

— А как насчет такси? — спросил я. — У тебя есть телефон?

— Есть, но я могу поймать машину на бульваре.

— Лучше позвони. Пока ты выйдешь, машина уже подъедет кдому. Она вызвала по телефону такси, а я пододвинул к себе стул, положил нанего ноги и удобно развалился в большом мягком кресле.

— Теперь давай уточним, — сказал я, — что ты сейчас будешьделать.

— Ну, я скажу им все точно так, как ты меня учил.

— А не получится, что ты собьешься на середине рассказа,смутишься, а когда они начнут задавать вопросы, расскажешь, что кое-кто просилтебя это сказать, а потом заплачешь и назовешь им мое имя?

— Нет, конечно нет!

— Почему ты так в себе уверена?

— Потому что, когда надо, я умею врать.

— Приходилось когда-нибудь? — спросил я.

— Много раз.

— Раньше это были маленькие шалости, а теперь тебе предстоитобмануть следователя.

— Мистер Эллис поверит мне, — скромно улыбнулась Мариан. —Именно потому, что он мне доверяет, мне так трудно было на это пойти. Он святоверит каждому моему слову. Он ужасно милый, и, кажется, я ему нравлюсь,Дональд.

— Может быть, он и милый, — сказал я, — но он юрист. Стоиттебе вызвать у него подозрения, и он вцепится в тебя, как терьер в крысу. Такчто ты собираешься ему рассказать?

— Что, когда я подходила к дому в первый раз, я видела, какоттуда выходил другой человек. Раньше я не считала, что это важно. Но теперь ястараюсь все подробно вспомнить. А в этом человеке, в его манере поведения былочто-то подозрительное.

— Как он выглядел?

— Это был крупный широкоплечий мужчина с густыми чернымибровями. У него были узко посаженные глаза, раздвоенный подбородок и родинка нащеке — кажется, на правой.

— Что вызвало ваши подозрения?

— Нет, вначале у меня не было подозрений… Тогда я заметилатолько, что он держится как-то необычно. А потом, когда я увидела труп, этоменя так потрясло, что я начисто забыла об этой встрече. Только сейчас явспомнила об этом человеке.

— Тогда вы не думали, что этот человек может быть убийцей?

— Нет, конечно нет.

— Что заставило вас обратить на него внимание?

— Он шел как-то необычно. Он массивный мужчина, а шел оченьбыстро, почти бежал. И кажется, временами оглядывался. Во всяком случае, япочему-то подумала, что он напуган или чем-то очень взволнован. И посмотрел онна меня как-то странно. Все это вызвало у меня подозрения.

— А почему вы мне раньше об этом не говорили?

Она невинно посмотрела мне прямо в глаза.

— Но я же говорила вам, мистер Эллис, я была в шоке послетого, как обнаружила труп.

— Ты можешь еще что-нибудь добавить насчет напряжения вовремя допроса.

— Нет, — улыбнулась Мариан, — он знает, что никакогонапряжения не было.

— Ты его соблазняешь?

— Видишь ли, — медленно проговорила она, глядя на своикоралловые ноготки, — он оказывает мне рыцарское покровительство, а я на негополагаюсь. Я ему нравлюсь, и он мне кажется очень милым.

— Отлично. Твоя машина уже, наверное, подъехала. Разбудишьменя, как только вернешься. И, что бы ни случилось, возвращайся прямо сюда.Постарайся, чтобы разговор в прокуратуре был как можно короче.