– Конечно. – Пока она одевалась и заплетала волосы, он разбросал угли в камине.

– Я вернусь позже, чтобы прибраться, – сказал он.

Она подошла и оперлась щекой ему на плечо:

– Может быть, мне стоит пойти с вами, и мы поговорим. Обсудим наши планы.

Он слегка, едва заметно, напрягся:

– Не беспокойтесь, я не изменю своему слову. Я женюсь на вас, как и обещал. Но я не хочу погубить вашу репутацию до этого момента.

– Ясно. – Вероятно, она должна быть ему благодарна за то, что он заботится о ее добром имени, но ей показалось, что он опять отгораживается от нее. – Я просто подумала, что было бы неплохо, если бы у нас была возможность обсудить совместное будущее. – Она должна рассказать ему о записках шантажиста, чтобы они могли обручиться, не храня тайн друг от друга.

– Скоро обсудим. – Он взял ее блокнот и засунул ей карандаш за ухо – маленький, ласковый жест, который вселил в нее надежду.

Когда они поспешно вышли из домика и зашагали по лесу в молчании, она сказала себе, что у нее нет причин чувствовать себя несчастной. Все сложилось гораздо лучше, чем она могла себе представить, когда впервые написала графу Рэйвенпорту с предложением о браке.

Проблема была в том, что теперь он был не просто графом Рэйвенпортом, он был Грэем.

И она хотела большего, чем брак с ним. Она хотела его любви.

* * *

Меньше чем через час Грэй уже умылся, побрился и присоединился к гостям – некоторые из них уже спустились в столовую. Он пробормотал приветствие в сторону матери Фионы и леди Каллахан, которые уже сидели за столом, и поцеловал в щеку бабушку, прежде чем наполнить свою тарелку едой. Он не спускал глаз с двери в ожидании Фионы. Боже, он повел себя как сукин сын и ненавидел себя за это. Но не так сильно, как он ненавидел бы себя, если бы подал ей ложную надежду – заставил ее думать, что сможет быть любящим мужем, который души в ней не чает.

– Вы не застали других джентльменов, – проговорила миссис Хартли, – они решили попробовать свои силы в рыбалке сегодня утром.

Он налил себе кофе и потянулся за газетой:

– Отлично. Может, наловят что-то на обед.

– Забавно, – засмеялась бабушка, – Грэй, ты сегодня выглядишь таким бодрым и энергичным. Подтянутым.

В его голове прозвучало предупреждение. Он знал свою бабушку, он бы руку дал на отсечение, что она только разогревалась.

– А вы, бабушка, как всегда, прекрасны. Почему сегодня утром у вас так сильно блестят глаза?

– Я рада, что ты спросил. – Она повернулась к матери Фионы и заговорщицки улыбнулась. – Не хотите поделиться хорошими новостями?

Грэй сделал глоток обжигающего кофе и приготовился.

Миссис Хартли прижала дрожащую руку к груди, затем взяла письмо со стола и помахала им в воздухе:

– Я получила весточку от мужа. Я не знала, но мои дочери написали ему вскоре после того, как мы прибыли сюда, уговаривая его присоединиться к нам, и он согласился. Он не задержится надолго, поскольку приедет только в субботу, за день до нашего отъезда.

Понимая, что бабушка ждет его реакции, Грэй приложил все усилия, чтобы проконтролировать выражение своего лица.

– Я с нетерпением жду встречи с ним. – Он поздравил себя с тем, что воздержался от ворчания. Дополнительный гость на одну ночь не был обузой, и это избавит его от необходимости просить у мистера Хартли руки Фионы в Лондоне.

Если предположить, что она не передумает.

Ему не следовало брать ее на полу в этом домике. Господи, это был ее первый раз, и она заслуживала большего: перины, шелковых простыней, свечей. Он хотел, чтобы ей понравилось, но все закончилось в мгновение ока, и теперь она, вероятно, думала, что он не лучше спаривающегося кабана.

– …И мы подумали, что это будет замечательный способ завершить недельные празднества, – сказала его бабушка. – Грэй?

Он пришел в себя:

– Извините. Что вы сказали?

Она не донесла чашку чая до рта и изогнула тонкие темные брови:

– Я рассказывала тебе о наших планах на бал в субботу вечером.

Черт возьми.

– Бал, здесь? – спросил он с недоверием. – Этот дом непригоден для бала.

Его бабушка пожала стройными плечами.

– Мы развесим немного цветов, шампанское будет литься рекой, позовем музыкантов. Наши гости будут в таком восторге, что и не подумают беспокоиться об отклеивающихся обоях.

– Гости? – Он провел рукой по волосам. – Кого же мы пригласим?

– Ну, конечно же, жителей деревни. Они рады слышать, что ты ремонтируешь Крепость, и еще больше рады тому, что у тебя прием.

– Я не хочу разочаровывать вас, бабушка, но у нас нет времени готовиться к балу. Нам нужна еда, напитки, музыканты… а до субботы осталось всего два дня.

Она махнула рукой так, как будто все это было неважно:

– Предоставь все это миссис Хартли, леди Каллахан и мне. Мы позаботимся о приглашениях, а юные леди украсят дом. Львиная доля удовольствия от бала заключается в его организации, знаешь ли. – Она сложила руки, и ее глаза подернулись печалью. – Бал. Это будет так весело, совсем как праздники, которые мы устраивали с твоим дедушкой.

Будь он проклят. Она знала, что он не сможет ей отказать.

– Хорошо. Но пусть все будет просто. Не слишком грандиозно или роскошно. – Потому что они не могли позволить себе роскоши. По правде говоря, они вообще ничего не могли себе позволить.

Хотя он предполагал, что все это скоро изменится. Как только он женится на Фионе.

– Я понимаю, дорогой, – смиренно произнесла бабушка. Но она не одурачила его ни на секунду. Она слишком радовалась перспективе бала, чтобы умерить свои ожидания. И если ей хотелось с головой уйти в приготовления, он не мог ей препятствовать.

Он спросил себя, что скажет его бабушка, когда они с Фионой объявят о помолвке. С тех пор как Грэй ходил в помочах, он знал, что обязан жениться, и не абы на ком.

Фиона была не из старой и уважаемой семьи, но ее состояние более чем компенсировало недостаток благородной крови. Она привыкнет к роли графини, если не передумает до того, как они обменяются брачными обетами.

Но если они все же дойдут до алтаря, Грэй сможет полностью отдаться реставрации поместья. Он убедит Фиону жить в его лондонском доме, где она, несомненно, будет чувствовать себя удобнее и находиться ближе к своей семье. А он останется в Крепости и сосредоточится на том, чтобы сделать из нее предмет бабушкиной гордости. Превратить ее во что-то, что она смогла бы вспоминать, когда ее мир погрузится во мрак.