Они достигли вершины холма и остановились, чтобы полюбоваться видом.

– Вот он, – сказал Грэй, указывая на что-то недалеко впереди. В долине под ними расположился крошечный каменный домик с гордой, солидной трубой и зелеными ставнями, которые как будто улыбались им. – Раньше он принадлежал садовнику, но, как вы могли догадаться по нынешнему состоянию поместья, его здесь не было уже несколько десятилетий.

– Дивное место, – сказала она, хотя и была немного обеспокоена возможным состоянием внутренней части дома.

– Я рад, что он вам понравился. – Он помог ей спуститься по покатому и скользкому склону холма. Когда они оказались возле деревянной сводчатой двери, Грэй вытащил из кармана ключ. – Вот мы и пришли.

Дверь со скрипом отворилась, и граф указал рукой внутрь дома:

– После вас.

Фиона осторожно зашла в домик и осмотрела небольшую комнату. Солнечный свет проникал сквозь окна без штор на противоположных стенах, освещая маленький стол и пару разномастных деревянных стульев на одной стороне комнаты и корзину с толстыми одеялами и подушками возле камина. Круглый шерстяной коврик покрывал большую часть пола, который недавно подмели.

– Великолепно: наша собственная настоящая художественная студия. И вы кого-то прислали, чтобы подготовить ее для нас, – сказала она, обрадовавшись, что он подумал об этом.

– По правде сказать, я сам обо всем позаботился.

Когда он встал на колени перед камином и разжег огонь, она с какой-то новой благодарностью обратила внимание на маленькие штрихи, выдающие особую заботу: миску фруктов на столе, свечи на каминной полке, вазу полевых цветов на подоконнике.

Она внезапно и отчаянно захотела броситься ему на шею, но удержалась.

Он был еще более молчалив, чем обычно, хотя, казалось бы, молчаливее уже некуда, и не поднимал на нее глаз с тех пор, как они вошли в дом.

– Что-то изменилось со вчерашнего дня? – спросила она. – Вы ведете себя… иначе.

Он продолжал смотреть в камин на пламя, которое уже начало лизать большое бревно:

– Я видел вас с Кирби вчера вечером.

Черт. Она начала придумывать объяснение и решила придерживаться правды хотя бы частично:

– Да. Он нашел записку, принадлежащую мне, и хотел вернуть ее.

– Я понимаю, что это не мое дело, но, похоже, вы завладели его сердцем, – сказал он прямо.

– Я не думаю, что мистер Кирби мной интересуется. Он просто предложил… – она чуть было не сказала утешить меня, но это вызвало бы массу вопросов, на которые невозможно было бы ответить, – свою дружбу.

Грэй поднялся на ноги и начал вышагивать перед камином:

– Я не могу претендовать на вас. И я определенно не имею права возражать против привязанности, которая может возникнуть у вас к какому-то другому джентльмену, и все же…

Надежда проклюнулась у нее в груди:

– Да?

– Признаюсь, все во мне восстает против этой мысли.

– Ясно. – Она опустилась на один из стульев, ожидая пояснений и слов о глубине его чувств к ней. Она ждала, что он скажет: увидев ее с мистером Кирби, он с ума сошел от ревности и захотел сделать ее своей. Навсегда.

– Чуть больше недели назад вы сказали, что хотите выйти за меня замуж.

– Да. – Она задержала дыхание.

– Вы все еще хотите этого? – спросил он серьезно.

Она не колебалась с ответом:

– Да.

– Не могу поверить, что говорю это… но я серьезно рассматриваю возможность согласиться на этот план.

Сердце Фионы затрепетало.

– Это… это замечательно. – Возможно, он мог бы проявить немного больше любезности, но она знала, что не стоит ожидать от него чтения стихов или признаний в любви. Единственное, что имело значение, это то, что он согласился. Она сможет спасти Лили и всю семью от падения и при этом устроить собственное счастье.

– Я женюсь на вас, – сказал он, – но есть кое-что, что вы должны знать.

– Что бы это ни было, я не передумаю. – Она хотела, чтобы он перестал протирать дыру в ковре и подошел к ней. Она не ждала, что он преклонит перед ней колени или обнажит душу, но он мог бы, по крайней мере, снова взять ее за руку.

Он смотрел на нее со страданием на лице:

– Я не смогу вас полюбить.

Она тряхнула головой, думая, что не расслышала:

– Простите? Я не понимаю.

– Вы очень мне нравитесь, и я желаю вас гораздо больше, чем следовало бы, но я не смогу полюбить вас.

Все у нее внутри болезненно сжалось.

– Любовь – это не то, что можно вызвать в одно мгновение. Несомненно, это займет время, но я уверена, что по мере нашего знакомства…

– Нет, – твердо сказал он, – этого никогда не случится. Не со мной.

– Почему нет? – спросила она, хотя и очень боялась услышать ответ. Может, он думал, что она слишком проста, прямолинейна или откровенна. Может, он все еще был влюблен в Хелену.

– Я не способен на это, – сказал он просто. – Однажды я попытался и все испортил. Глупо было думать, что я смогу жениться по любви. В конце концов, мои собственные родители утверждали, что страстно влюблены друг в друга, и это закончилось… катастрофой. Я даже не знаю, как выглядит настоящая любовь.

Ее сердце болело за него:

– Тогда я покажу вам.

Наконец, он подошел к столу и сел на стул напротив нее. Но вместо того, чтобы взять ее ладонь в свою, он скрестил руки на груди:

– Есть вещи, которым нельзя научить, Фиона, и если вы думаете, что способны изменить меня, вы будете разочарованы.

– Как вы можете быть так уверены?

– Это против моей природы. Вы же не ждете, что овца взлетит, а рыба поползет… вот и не нужно ждать, что я стану мужем вашей мечты.

– Но вы станете моим мужем?

– Мы должны обсудить кое-какие детали.

Боже правый. Не так она видела предложение руки и сердца в своих юных фантазиях. Во-первых, она бы никогда не подумала, что сделает его сама. И представить не могла, что у ее суженого будет список условий. Тем не менее она не могла не радоваться тому, что он произнес слово муж:

– Пожалуйста, продолжайте.

Он взял апельсин из миски и начал перебрасывать его из одной руки в другую, как будто обсуждая меню ужина, а не их будущую жизнь до конца дней.

– Я женюсь на вас в кратчайшие сроки, как вы и просили, даже если нам придется поехать в Гретна-Грин.

Ее ресницы дрожали, когда она закрыла глаза от облегчения:

– Спасибо. Но я надеюсь, что мы сможем получить особую лицензию на брак. Я уверена, что мои родители будут рады снабдить архиепископа значительным пожертвованием.