Графиня сказала:

– Это вам расскажет сам Грэй. Проявите терпение, и я уверена, что в свое время вы все услышите.

– Он очень замкнутый человек, – сказала Фиона сухо, думая, что большего преуменьшения и придумать нельзя.

– У него есть все основания опасаться людей, но, если вам удастся преодолеть его оборону, вы заслужите его преданность… и не только.

Проблема заключалась в том, что его обороняли высокие крепостные стены, рвы, кишащие аллигаторами и ограда из острых копий.

– Хотела бы я быть наполовину столь же уверена в этом, как вы.

– Вы уже нравитесь ему, это видно любому. И завоевать его доверие не так уж сложно. Откройтесь ему. Расскажите о своих страхах… и, возможно, он расскажет о своих.

Фиона обдумывала ее слова. Может, ей действительно стоит рассказать ему о записке с вымогательствами. Она никогда в жизни не раскрыла бы, кто настоящая мать Лили, но, по крайней мере, могла бы объяснить, на что она намеревалась потратить деньги, полученные в качестве приданого.

– Спасибо. Я подумаю об этом.

Графиня улыбнулась и разгладила одеяло на коленях:

– А он сказал вам, почему так хочет вернуть Крепости былое величие?

– Я решила, что это вопрос гордости и долга.

– Полагаю, гордость играет свою роль. Он, несомненно, хотел бы показать леди Хелене, как глупо с ее стороны было бросить его.

Фиона поморщилась от упоминания его бывшей невесты. Больно думать, что Грэй все еще мечтал о Хелене. Прошлой ночью, когда он обнимал Фиону, неужто он думал о Хелене… хотел быть с ней?

– Не расстраивайтесь, моя дорогая, – продолжила графиня. – Он так спешит не из-за Хелены.

– Полагаю, мне нужно дождаться, пока он сам расскажет мне о своих мотивах?

– Нет, – сказала графиня, посмеиваясь. – Потому что это как раз моя история. Грэй делает для меня все, что в его силах. Недавно я узнала, что у меня ухудшается зрение. Скоро я полностью его потеряю.

Фиона импульсивно потянулась к руке графини и сжала ее:

– О нет. Мне так жаль. Я не знала.

– Конечно, не знали. Грэй от меня унаследовал склонность к замкнутости. Остальные тоже скоро узнают о моей болезни, но пока что я лелею каждый яркий цветок, каждый сияющий закат. Запоминаю лица тех, кого люблю, – она сосредоточенно смотрела на Фиону в течение нескольких долгих мгновений, – и тех, кого я обязательно полюблю.

Фиона решила не думать об этих словах графини.

– Неужели для вас ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что нет. Но я считаю себя очень счастливой. Ведь у меня есть внук, который идет на все это ради меня… просто потому, что верит, что это сделает меня счастливой.

– А вам будет приятно увидеть Крепость в восстановленном виде?

– Я говорила Грэю бесчисленное количество раз, что я буду счастлива, если он будет счастлив. Но он полон решимости завершить работы по реконструкции как можно быстрее, как будто это вернет дни моей молодости.

– Он любит вас, – вздохнула Фиона, – и других причин ему не нужно.

– Да. – Графиня коснулась уголка глаза кончиком пальца. – Я говорю вам все это, чтобы вы знали, что у него доброе сердце… и чтобы вы позаботились о нем.

– О, я бы никогда…

Фиона как раз собиралась сказать графине, что скорее Грэй разобьет ей сердце, чем она разобьет ему. Она даже не думала о том, что способна ранить его.

Но тут дверь коляски распахнулась, и Лили и Софи сели рядом с Фионой, размахивая мешком фруктов для завтрашнего пикника и восклицая по поводу восхитительного запаха, исходящего от корзины с выпечкой.

– Мы с Софи поговорили, – горячо сказала Лили, – и у нас появилась замечательная идея.

– Сделайте одолжение, – произнесла графиня, – пожалуйста, поделитесь идеей.

Софи захлопала в ладоши, а Лили запрыгала на сиденье.

– Нужно устроить бал! – воскликнула Лили. – Жители деревни, которых мы встретили сегодня, были так добры и гостеприимны. Разве не здорово было бы устроить праздник в их честь?

О боже. Будучи гостями графа, они не должны были предлагать балы или другие развлечения. Мисс Хэйвинкл хватил бы удар, если бы она узнала, что одна из ее бывших учениц проявила подобную бестактность. Фиона открыла рот, чтобы сказать это, но графиня ее опередила.

– Бал, – задумчиво сказала пожилая женщина, – я полностью поддерживаю эту идею.

– Мы знаем, что времени мало, – сказала Софи, – но все можно устроить по-простому, и мы с удовольствием поможем с приготовлениями.

Господи Иисусе. Фиона представила реакцию Грэя.

– Разве бальный зал не реставрируют? Лорд Рэйвенпорт, возможно, предпочтет подождать, пока завершатся ремонтные работы, прежде чем принимать у себя такое большое мероприятие.

– Позвольте мне сообщить Грэю. Я уверена, что смогу убедить его. – Графиня передала корзину с пряниками Софи и Лили. – А вы, девочки, должны это попробовать.

Они уступили соблазну сейчас же попробовать выпечку, не переставая строить планы.

– Лучше всего подойдет последний день нашего пребывания здесь, – размышляла Лили. Софи кивнула головой в знак согласия. – Мы можем украсить зал зеленью и полевыми цветами.

– Пригласим местных музыкантов, – сказала графиня. – Вот будет праздник.

Фиона слабо улыбнулась:

– Возможно, нам стоит поговорить с графом, прежде чем увлекаться планами.

Графиня наклонилась и похлопала Фиону по колену:

– Не волнуйтесь, моя дорогая. Этот бал состоится – с благословения моего внука или без него.

Вернувшись в Крепость, Фиона так хотела увидеть Грэя, что чуть не забыла об условленной встрече с мистером Кирби. Она шла в свою спальню переодеться к ужину, когда он перехватил ее внизу лестницы.

– Мисс Хартли. Надеюсь, вам понравилась экскурсия в деревню?

– Очень. А как прошла охота? – Она слегка вытянула шею, чтобы проверить, нет ли Грэя поблизости.

– Тетеревов здесь много, и, учитывая наши сомнительные достижения, я не сомневаюсь, что их меньше не стало.

– Тогда для тетеревов это был удачный день, – сказала Фиона с улыбкой. – У меня есть несколько минут до того, как мне нужно будет начинать собираться к ужину. Хотите поговорить сейчас?

Мистер Кирби оглянулся через плечо и подошел ближе:

– Это вопрос, требующий осторожности. Мы могли бы поговорить в более уединенном месте?

В голове у Фионы зазвучали тревожные колокольчики:

– Я не уверена, что это разумно.