– Не знаю, – нервно потер подбородок Попов, – нона их обычную работу это не похоже. Возможно, они таким образом пытаютсяотвлечь наше внимание от настоящего «крота».

– Но тогда выходит, что они знали о нашей операции, –вставил Караев, – а все подробности были известны только троим. Мне, вам,Иван Сергеевич, и генералу Чеботареву.

Большаков взглянул на Попова. Тот покачал головой.

– Только не Чеботарев, – убежденно сказал он. – Тогдадавайте сразу начнем подозревать заодно президента нашей страны или премьера. Яуверен, что Чеботарев знает больше секретов, которые интересны американцам, чемвсе наши руководители, вместе взятые.

– Почему у нас нет времени, Андрей? – спросил Большаков.Кажется, он тоже начал понимать, что американцы сработали слишком грубо.

– Не знаю. – Попов посмотрел на лежавшиймирокчип. – Я начинаю думать, что не мы их обманули, а они попытались наспровести. Но сделали это с таким расчетом, что мы все равно ничего не узнаем.Или даже не так. Не успеем узнать.

– Давайте снова. – Большаков прошел к столу и опустилсяна стул. Рядом сел Попов. У обоих были сосредоточенные лица. Оба генералапонимали, что речь идет о судьбе самой организации.

– Кто еще мог узнать о нашей операции? – спросилБольшаков, обращаясь к Караеву. – А если проболтался кто-то из вашихпомощников. Такое возможно?

– Нет, – ответил Караев, – вы сами их назначали.Ни один из этой пары не знал о самом существовании Фармацевта. Даже неподозревал о случившемся в Испании.

– Тогда каким образом американцы или англичане сумелипросчитать нашу игру и подставить нам другого «крота»? – начинаяраздражаться, спросил Большаков. – Вы хотя бы понимаете, что это означаетпровал вашей миссии, полковник Караев? И тогда получается, что «крот» – кто-тоиз оставшихся троих, и нам снова нужно устраивать против них очередныепровокации?

– Нет, – выдохнул Караев, – такого не может быть.Наши наблюдатели дежурили во всех терминалах. Там не было никаких англичан. А сагентом из Дублина они сделали иначе. Проводили его до отеля и там арестовали.

– Значит, понимали, что могут невольно подставить своегоагента, – нахмурился Большаков. – Грош нам цена Караев, если мы неможем понять их замыслов. Если мы попались на их контрударе и они подставилинам другого человека вместо настоящего «крота».

– Мы не могли ошибиться, – твердо заявил Караев. –Но подождите. А если мы не ошиблись?

– Вы хотите сказать, что я действительно предатель? –криво усмехнулся Попов. – Вы и так уже сделали все, что могли, Караев.Только не понимаю, почему вы меня так ненавидите.

– Вы меня совсем не поняли, – огорченно сказалКараев. – Дело в том, что они хотели каким-то образом выручить своего «крота»и поэтому взяли нашего агента, прибывшего из Дублина, в отеле. Но они не зналио других агентах. Ведь прошло уже столько дней, а их никто не тронул, и всетрое благополучно улетели обратно. Вы можете себе представить, чтобы англичанене арестовали бы «ликвидатора», узнай они о его прибытии в Лондон, а вместонего взяли бы подставленного агента, который им даже ничего не сможетрассказать?

Большаков и Попов переглянулись.

– Вот почему мне всегда нравятся аналитики КГБ, – сявным одобрением произнес Иван Сергеевич, – сразу чувствуется школа. Когданужно применить мозги, они незаменимы.

– Продолжайте, – предложил Попов. – И не нужно наменя обижаться, Караев. Я сейчас в таком положении, что на мои слова лучшевообще не обращать внимание.

– Они не знали об остальных «ликвидаторах», – продолжалрассуждать вслух Караев, – значит, мы должны сосредоточиться накандидатуре самого Андрея Валентиновича. Не перебивайте меня, я уже понял, чтовы не предатель. Давайте рассуждать спокойно. Кроме вас, никто не знал о прибытииагента из Дублина. Но вы могли кому-то об этом рассказать. Кому именно выговорили об этом?

– Вы понимаете, что говорите? – спросил Попов. – Ягенерал Федеральной службы безопасности, а не мальчик-практикант. Кому я мограссказать подобные вещи? Это же сведения, которые составляют особую тайну, темболее связанную с нашей организацией.

– Утечка информации должна быть каким-то неведомым мнеобразом связана с вами, – рассуждал Караев. – Простите, что я васспрашиваю. У вас есть любовница? Только не обижайтесь, сейчас не времяобижаться. Может, у вас есть кто-то в академии?

– Никого нет, – чуть покраснел Попов, – я ужедавно живу один. Глупые вопросы, Тимур Аркадьевич, я бы не стал рассказыватьтаких секретов своей любовнице или знакомой женщине. Как вы себе этопредставляете? Я ложусь с ней в постель и начинаю рассказывать о том, как членнашей организации едет в Великобританию рейсом через Дублин, чтобыликвидировать предателя Гордиевского? Такого даже в кино не бывает. При самойбуйной фантазии сочинителя.

– Похоже, что мы зашли в тупик, – вздохнул Большаков.

– Вспоминайте, – продолжал настаивать Караев, –может, вы давали какие-то поручения своему секретарю? Или помощнику? Своемуводителю? Кому вы могли рассказать?

– Никому, – выкрикнул, теряя терпение, Попов, –никогда и никому! Если бы я был болтуном, я бы не был генералом. При моейпрофессии нельзя быть болтуном, полковник. Я не стал бы выдавать этого секретани под пытками, ни под гипнозом, ни под~

Он вдруг замер. И начал изумленно раскрывать рот. Егоизумление и нарастающий испуг были такими очевидными, что оба гостявстревоженно смотрели на него, ожидая объяснений.

– Я знаю, кто это мог быть, – выдохнул Попов, – ятеперь все понимаю. Черт возьми, Караев, вы не учли главного момента. Я знал овизите Фармацевта с самого начала. Если бы американцы получили такуюинформацию, то они бы перехватили нашего «ликвидатора» еще до того, как онпоявился на вилле. А они не знали, кто именно туда приедет. И только потомузнали все подробности. Только потом, Караев!

– Но от кого? – почему-то шепотом спросил Тимур.

– Вы сами подумайте, кто это мог быть. И сразу все поймете.Этот человек мог узнать подробности только после того, как миссия Фармацевтапровалилась. Ему мог рассказать об этом кто-то из нашей четверки, убежденный,что все уже закончилось и этому человеку можно безусловно доверять. Вы ведьдолжны знать, с кем именно мы общаемся. А я общался с этим человеком впоследнее время очень часто. У меня идет обострение язвы и врачи обнаружилипростатит. Говорят, нужно больше встречаться с женщинами, – сообщилПопов. – К обычным врачам я ходить не могу. И посещал либо нашу служебнуюполиклинику, либо ходил к Иосифу Наумовичу. Там я обычно принимаю таблеткипротив депрессии и отдыхаю в их комнате релаксации.

Караев начал медленно подниматься со стула. Он уже понял,что именно хочет сказать хозяин квартиры. Большаков с удивлением смотрел наобоих.