— При нашей работе иначе нельзя, — скромно сказалводитель, — водитель должен уметь в людях разбираться… И детективы люблюочень, — он кивнул на яркую книжку.

— Точно, я в частном сыскном агентстве работаю, —соврала Лола, — девица эта по важному делу проходит. Уж извините,подробности не имею права пересказывать, дело конфиденциальное…

— Понял, понял, — водитель тронул машину с места,а Лола достала из сумочки яркую помаду и накрасила губы сердечком, надеясь, чтоэто еще больше изменит ее внешность.

Ехали они недолго: свернули на Каменноостровский, проехалиКарповку, миновали станцию метро «Петроградская», площадь Льва Толстого, потомАвстрийскую площадь, после чего водитель зеленой «восьмерки» остановил машину.Лолин водитель, не дожидаясь распоряжений, проехал чуть вперед и тожеостановился. Лола из машины видела, как белобрысая девица вышла и скрылась задверью маленького кафе под названием «Камелия».

Лола щедро расплатилась с водителем и тоже вошла в кафе, отдуши надеясь, что ее не узнают. Помещение кафе было небольшим. Лола испугалась,что не удастся подслушать, потому что народу в кафе было прилично, почти всестолики заняты. Стоя у порога, Лола огляделась. Белобрысая сидела в углу скакой-то девушкой. Разговор у них только начался, но обе выглядели весьма взвинченными.

И тут пара, сидевшая за соседним столиком, встала инаправилась к выходу. Лола мысленно возблагодарила бога за такую удачу и селаза столик таким образом, чтобы находиться спиной к белобрысой и лицом — к еевизави. Теперь Лола смогла как следует ее разглядеть. Ничего особенного,девушка как девушка, молодая, от силы двадцать два, довольно привлекательная —коротко стриженная брюнетка. Стройная, одета недорого, но со вкусом. На Лолинвзгляд, девицу портили несколько длинноватый нос и слишком яркий макияж, но всеравно на фоне своей собеседницы она выглядела просто отлично.

Лола поняла, что она напрасно опасается быть узнанной. Обедевицы были настолько заняты разговором, что им некогда было глядеть посторонам. Говорили они вполголоса, но было видно, что сдерживаются обе изпоследних сил.

Лола заказала подошедшей официантке чашку черного кофе и всяобратилась в слух.

— Какого черта ты звонишь мне на работу? — шипелабелобрысая. — Я ведь велела тебе этого не делать!

— Ты мне велела? — Брюнетка повысила голос, но,повинуясь яростному жесту своей соседки, тут же опомнилась и зашипела:

— Ты мне велела?! Да кто ты такая, чтобы мнеприказывать? Я на тебя не работаю!

«Очень интересно», — подумала Лола и повернулась, чтобыудобнее было слушать.

— Ты еще спрашиваешь, зачем я звоню? продолжалабрюнетка. — А кто обещал заплатить мне пятьсот долларов, а дал только стотридцать? Где остальные? Где остальные деньги, я тебя спрашиваю?

— Тише, — бормотала белобрысая, — тише, зачемты привлекаешь к нам внимание? Ты хочешь, чтобы тебя все слышали?

— Да кто тут услышит? — отмахнуласьбрюнетка. — Кому до нас дело есть?

«Вот тут ты, милочка, ошибаешься», удовлетворенно подумалаЛола.

— Ну да, я обещала, — отвечала белобрысая, —и не отказываюсь. Но денег сейчас нету.

— А когда будут? — требовательно спрашивалабрюнетка. — Верка, я не шучу! Со мной у тебя этот номер не пройдет! Ясвоей профессиональной репутацией рисковала!

— Ой, я тебя умоляю! скрипуче рассмеялась Вера. —Какая там у тебя репутация, подумаешь, секретарша!

— Не секретарша, а помощник нотариуса! —запальчиво заявила брюнетка.

— Это только так называется, а на самом деле ты в своейконторе — девочка на побегушках! — хмыкнула Вера.

— Ага, а как тебе понадобилось завещание…

— Тише ты! — шикнула Вера и даже пнула под столомногой брюнетку.

За столиком установилось молчание.

— Ты сейчас лучше помалкивай, — теперь голос убелобрысой был спокойно-презрительный, — будешь молчать — заплачуостальное. Только позже, потому что сейчас денег у меня нету, на похороныпотратилась. А если протреплешься про наши дела — то уж денег не жди, да ещетебя и уволят! Ведь то, что ты сделала, — это должностное преступление.Вылетишь на улицу, и рекомендаций тебе никаких не дадут.

— Да больно надо мне за эту работу держаться… — нескольконеуверенно сказала брюнетка. — А вот ты, выходит, ничего не боишься.., напохороны, значит, потратилась…

— А чего мне бояться? — спросилабелобрысая. — Тетю вот хоронила…

— А я не про тетину смерть говорю… — протянулабрюнетка.

— Все, хватит! — Вера с грохотом опрокинуластул. — Вот тебе все, что есть, тут сотня баксов. И за кофе заплати!Остальные двести семьдесят — потом!

— И не двести семьдесят, а пятьсот! — заявилабрюнетка. — За то, что тянешь, я сумму набавляю.

— Ленка, не зарывайся! — белобрысая выскочила изкафе, Лола еле успела отвернуться.

Брюнетка же не спеша допила кофе, потом выкурила сигарету,расплатилась и вышла. Лола тоже не спеша отправилась за ней. Ей хотелосьвыяснить, кто же такая брюнетка и что их связывает с белобрысой. То есть Лолауже знала, что брюнетка — секретарша в нотариальной конторе, теперь нужно быловыяснить, где находится эта контор?? и как зовут девушку.

Все оказалось совсем просто. Девушка прошла метров сто доближайшего перехода, перешла Каменноостровский проспект на зеленый свет, потомпрошла еще немного и остановилась перед красивой деревянной дверью, что-то ищав сумочке. Не нашла, открыла дверь и скрылась внутри. Лола подошла ближе иувидела вывеску: «Нотариальная контора».

За тяжелой дверью был коридор, потом холл, где сидели иждали посетители. Брюнетка бодро цокала каблучками по коридору, тут открыласьбоковая дверь, выглянула всклокоченная рыжая голова и закричала:

— Звонцова, Ленка! Ты где же это ходишь?

Брюнетка сделала виноватое выражение лица и пошла на зов.Лола прогулялась по коридору и на одной двери увидела надпись: «НотариусСеливерстов В. К.»

«Как все удачно получилось!» — мысленно воскликнула она ипоехала домой, чтобы сообщить новости своему компаньону.

Маркиз остановил машину, запрокинул голову и оглядел окначетвертого этажа.

На этом этаже были два небольших балкончика, которые были быпохожи, как близнецы, если бы один из них не носил следов явного запустения. Наобоих балконах были по хорошей погоде выставлены традиционные комнатные цветы —герань, китайская роза, «ванька-мокрый», только на левом балкончике этирастения были ухожены, политы и цвели пышным цветом, а на правом они безнадежнозасохли, поникли и представляли собой самое жалкое зрелище.

Леня сделал из этого наблюдения кое-какие выводы и вошел вподъезд.