К вечеру паровоз доставил вагоны состава и людей в нём к конечной станции. Охотничьи угодья. За сторожкой вились вглубь леса загадочные тропинки, о которых рассказывал Джеро.

Лучше бы егерь оказался на месте.

На юге Эбонхэбэна выпал снег. Теперь хрустеть можно было им, а не сухими ветками, бредя к хижине егеря. Что-то творилось с погодой. Конец весны, а так холодно. Практически полностью стемнело.

– Зачем эти угодья охранять? Я слышал, никто здесь не охотится, – поинтересовался Раст.

– Как это никто? Мы вышли на охоту, – Артизан открыл калитку перед небольшим домиком, служившим сторожкой.

На стук в дверь долгое время не было никакой реакции, но после повторных толчков и выкриков из-за двери раздался пожилой женский голос.

– Это мать егеря, – осведомил спутников Джеро.

Старушка отворила дверь с беззубой улыбкой, сморщившей её лицо. После одзиги и знакомства, Артизан и компания ещё на пороге выяснили, что её сын-егерь отсутствует. Уехал по делам в Атертон. На вопрос «зачем?» пожилая госпожа лишь развела руками вместо ответа.

– Проходите, я вас хотя бы чаем угощу.

Кажется, только внутри хижины она разглядела Джеро, до этого стоявшего за спинами профессора и астронома. Одновременно хлопоча над подачей горячего напитка и ягод с орехами и мёдом, старушка косилась на сироту:

– Вернулся…

– Пришлось, – отвечал тот.

– Я понимаю.

Во время расспросов о том, когда вернётся егерь, не давших никаких чётких ответов, молодёжь молчала. С матерью лесника общались исключительно Артизан и Иошито. Проситься остаться на ночевку лидеры отряда не стали. Покинув сторожку после чаепития, Артизан услышал вопрос Джеро, недоумевающего от происходящего:

– Почему мы не остались? Будем спать на морозе?

– Кто такое сказал? – ответил Иошито. – Ты станешь нашим проводником. Держи карту, составленную Ниной Юрьевой и вперёд!

– Я же рассказывал профессору, думал, он Вам передал. Тропинки невозможно запутаны, даже мистически!

– Веди! – настаивали Акио и Мотидзуки.

Раст и Джеро переглядывались, в глазах Артизана они выглядели заложниками ситуации. Плохо, уж лучше бы настраивались на битву. Но вот друг Иошито светился яростью и энтузиазмом.

Оказавшись в чаще, ступая от поляны к поляне, Артизан наблюдал, что опушки все непохожи, как тропы. Джеро смущенно недоумевал:

– Теперь всё здесь выглядит, как обычный лес.

– А может кто-то хочет, чтобы так казалось? Кто-то помогает нам, ведёт.

– Заманивает, я бы сказал, – с неуверенностью поправил господин Котаси.

Охотничий отряд ступал через тьму. Шаг за шагом, углубляясь в лес, приближаясь к координатам предполагаемого ведовского шабаша.

– Путь ведёт в другое место, не туда, где я был с Керо и Хэчиро.

– Какая разница, – заметил Артизан.

Раст одобрительно кивнул, а Иошито добавил:

– Даже если этой ночью я не найду свою ночь, я растерзаю бесовских тварей.

Профессор Акио думал о Юки, он боялся встречи, но и понимал, что она неизбежна. Его собственная судьба должна была вот-вот решиться.

– Кажется, я что-то слышу! – прошептал Раст.

– Где?

– Впереди. Плеск воды и женское пение.

– Там озеро! Координаты астролога ведут туда.

Плеск воды вокруг ледяной пелены, хруст снега под сапогами и дрожащее дыхание охотников на ведьм должны были вот-вот смениться на звук барабанов войны.

Незнакомка была перепачкана какой-то субстанцией, сидела на берегу озера и была абсолютно нага. Перед ней расположился массивный плоский камень, видный в ночной тьме, как и сама дева за счёт лунного света, так ярко мерцающего на водной глади и отражающегося, становясь ярче.

Рядом с женщиной на снегу лежала сумка, из которой та доставала поочередно небольшие предметы и выкладывала на камень.

«Ведьма, – Артизан не сомневался. – Адский жар греет её в столь холодную ночь». И в самом деле, наблюдаемая женщина совсем не робела от хлада, её кожа не становилась гусиной, а соски не встали колом от легкого, но ледяного ветерка.

Ведьма. Но почему одна, где шабаш, где жертвы?

Нагая и красивая, по крайней мере, в глазах профессора, адская бестия выкладывала узор из тех мелких предметов, что достала из сумки, мастерила что-то и напевала, неразборчиво.

– Мы будем медлить или атакуем? – Раст горячился.

– Ждём. Я должен сначала увидеть дочь.

Закончив со своим выкладываемым узором, женщина достала из сумки нож. Сначала она сделала несколько неглубоких проколов пальцев, пустив кровь на каменный алтарь. От камня пошёл дым, который быстро рассеивался. После женщина приподняла грудь и провела лезвием по ложбинке под ней. Кровь заструилась по нагому туловищу, измазанному чем-то зелёным, возможно пастой из растений и корешков.

На этом дева у озёрного алтаря не остановилась, она продолжала делать надрезы, пока в её руках не оказался кусок плоти, часть её груди. Он был красным, но быстро почернел, а когда попал на камень, резкая вспышка, оранжево-красная, ослепительная, озарила озёрную гладь.

От алтаря к центру озера неширокой тропинкой вода на поверхности начала замерзать. Из глубин показалась тень.

Артизан ощутил мурашки, вызванные неизвестным страхом. Джеро схватился за его руку, и профессор почувствовал дрожь. Тень из озера продолжала расти ввысь, а потом по всей поверхности чёрного расплывчатого силуэта открылись глаза. Жёлтые очи хищного зверя, гигантские, пронзительные.

Омерзительное оцепенение с пят до кончиков волос на голове охватило профессора Акио.

– Иа, Великая! – произнесла хрипящим голосом преисподней ведьма.

От тени отделялись небольшие части, падали в озеро и тонули.

– Они пришли. Зови сестёр.

«Уж не о нас ли токует это мерзкое воплощение тьмы?» – Артизан сглотнул слюну, вставшую комом:

– Друзья мои, мы не можем ждать Акико, нужно действовать.

Горячая кровь Раста взыграла в нём, и студент выстрелил из самопального обреза в тёмный, покрытый глазами силуэт.

– Дурень! – не сдержавшись, выкрикнул Иошито и выпустил деревянный болт из арбалета в ведьму.

Стрела попала в бедро вскочившей от звука выстрела бестии. Рана дымилась. Четвёрка охотников покинула убежище, готовясь расправиться с дьяволовой шлюхой. Однако и она, и ледяная тропа в озере, и чёный пугающий силуэт с глазами исчезли.

Чертовщина. Отряд подошёл к камню. Сушёные грибы, увядшие цветы, травы и кусочки древесной коры, даже уголёк плоти ведьмы, всё ещё были на алтаре, но лежали абсолютно хаотично.