– Что вас тревожит, друг мой? – сдался он, в конце концов.

– Нет, ничего, – покачал головой Маска.

Но то, как были сказаны эти слова не оставили у господина никаких сомнений: Маска думал о Сандере. Господин вновь нахмурился.

– Ступайте, – повелительно произнес он. – И не рискуйте понапрасну.

– Не беспокойтесь, господин, я все устрою лучшим образом, – отозвался Маска.

Он скрылся тем же путем, каким появился на берегу озера. Некоторое время еще был слышен хруст снега под подошвами его сапог, потом все стихло. Только ветер завывал в печных трубах дворца, да кошки жалобно стонали на душе господина.

* * *

К часу ночи метель завладела столицей и до рассвета не собиралась брать передышки. Снежные наносы росли с каждой минутой, все более и более затрудняя передвижение по городу. Жители попрятались по домам, и только заплутавшего путника да нищего, не имеющего постоянного места обитания, можно было встретить на улице.

Держась одной рукой за калитку, другой придерживая отороченный мехом подол платья, Анна-Мария осторожно переступила через маленький каток, образовавшийся как раз на проходе. Оглянувшись на парк своего дома, на темные окна, девушка убедилась, что ее отсутствие не будет замечено и притворила калитку. Отойдя на несколько шагов, юная баронесса вновь остановилась и сквозь белый мрак постаралась разглядеть конец улицы.

Потерпев неудачу, Анна-Мария крепче сжала нож для бумаги, спрятанный в муфте. Защитить себя с его помощью девушка, конечно, не могла, но нож все же придавал ей уверенности. Свободной рукой юная баронесса натянула объемный капюшон до самого подбородка. В схватке с людьми от него, как и от ножа, не было бы пользы. Но не стоило забывать о ветре, метавшем острые льдинки в нежную мишень – от этой напасти толстая ткань защищала неплохо.

Юная баронесса вновь тронулась в путь и более уже не замедляла шага, пока не дошла до трактира на соседней улице. Остановилась перед покосившейся дверью, постучала. Стука услышать не пожелали. Тогда девушка подобрала с тротуара увесистый кусок кирпича, дождалась, когда присмиреет очередной порыв ветра, и закричала, что было мочи:

– Я выбью вам стекло, если не откроете немедленно!

Угроза подействовала. Дверь распахнулась, и взору юной баронессы предстал сутулый хозяин питейного заведения. Судя по синякам на его лице, он и сам любил употребить своего товара.

– Чего тебе, девка? – осведомился он. – Не видишь – мы закрыты уже?

Анна-Мария выронила кирпич, ненадолго спрятала руку в муфту, а когда вновь вытянула ее, на ладошке девушки лежал золотой.

– Мне нужно видеть вашего постояльца, – ответила девушка.

Хозяин взял монету, попробовал на зуб. Монета была подлинной, и таким же подлинным стало его уважение к припозднившейся гостье.

– Что же вы стоите на улице? Метель какая! Проходите, госпожа, – произнес он с поклоном.

Юная баронесса прошла внутрь. Грязное помещение, захламленное поломанной мебелью и черепками битой посуды, произвело на девушку крайне неприятное впечатление. И желание поскорее закончить беседу с трактирщиком усилилось.

– Так кто вас интересует, госпожа?

– Господин Сандер. Мне сказали, что он остановился здесь.

– Упрямый осел… – пробубнил хозяин, после чего изобразил приветливую улыбку на лице: – Мне позвать его?

– Нет. Проводите меня в его комнату.

Улыбка пропала с лица мужчины, и ее место заняла похотливая ухмылка.

– Везучий осел… – прохрипел хозяин, но Анна-Мария к своему счастью его не услышала.

Трактирщик провел девушку на второй этаж, любезно постучал вместо нее в дверь комнаты «господина Сандера». После чего, весьма неохотно повинуясь желанию госпожи, сошел вниз.

О том, что трактирщик ее не обманул, Анна-Мария узнала еще прежде, чем дверь комнаты открылась. Николас не постеснялся озвучить свое недовольство поздним визитом:

– …не спите, и другим, мерзавцы, не даете! Ночь на дворе, а вам в двери стучать… Какого дьявола у вас стряслось?!

Николас, очевидно, пинком распахнул дверь. И вдруг застыл каменной статуей на пороге комнаты, узнав гостью.

– Анна? Бог мой! Что вы здесь делаете? Вы одна?

Николас выглянул в коридор, спешно запахивая рубашку. Кроме девушки за дверью никого не было, а, значит, юная баронесса пришла к нему совершенно одна. Пришла пешком, не имея позволения погоды нанять экипаж. Пришла одна по темным улицам, когда случайный прохожий не мог помешать такому же случайному бандиту напасть на нее! Николас схватился за голову, однако на этот раз стенания его не были долгими. Поразившись собственной глупости, он поспешно втолкнул Анну-Марию внутрь своей комнаты.

Пыльное помещение была скудно обставлено обшарпанной мебелью. Освещалось все единственным огарком – тем немногим, что осталось от свечи после того, как Николас Сандер уснул, не потушив ее. Было зябко и холодно, и юная баронесса не смогла скрыть удивления, не понимая, как можно было заснуть в таких условиях.

– Как вы могли прийти одна в это поганое место? – тем временем заговорил Николас. – О, Анна! Неужели вы не понимаете, какой опасности вы здесь подвергаетесь?

– Никакой опасности нет, – улыбнулась девушка. – Трактирщик получил от меня золотой, и потому впустил в трактир. А здесь, я знаю, вы защитили бы меня от любой беды.

Ее слова ничуть не утешили Николаса, несмотря на теплоту и доверие, выказанные баронессой.

– Вы сущее дитя, Анна! Вы даже не подумали, что опасность может угрожать вам по пути сюда.

– Вы неправы. Я позаботилась и об этом.

Девушка достала из муфты нож и продемонстрировала его Николасу. Переубедить ее, заставить серьезнее отнестись к происходящему молодой человек не мог, и потому он просто поднес к губам ту руку, в которой девушка сжимала бесполезное оружие.

– Зачем вы пришли, Анна? – спросил он.

– Я пришла просить вас покинуть столицу, – нехотя ответила баронесса Грей.

Николас, цокнув языком, выпустил руку девушки и устремил озадаченный взгляд на спокойное лицо возлюбленной. Это спокойствие вновь пробудило яростные чувства молодого человека, и скрывать их он более не собирался.

– Уехать?! И бросить вас здесь совершенно одну? Оставить вас без всякой защиты?

– В столице есть, кому меня защитить, – уверенно произнесла Анна-Мария.

– Кому? Королю?

– По правде сказать, я имела в виду Джона – дворецкого моего супруга. Хоть мы и враждуем немного, он первый человек, который встанет на мою защиту в виду поручения его благородия. Впрочем, несомненно, что и его величество поможет мне…

– Он и пальцем не пошевелит ради вас! – в сердцах воскликнул Николас.