Морозный ветер вынудил молодого человека плотнее закутаться в плащ. Ожидая, пока слуги подведут ему коня, он неспешно прогуливался вдоль крыльца, ни на миг не оставляя своих мыслей.

Поначалу он вспоминал, как удивлялся отсутствию писем от Анны-Марии. Как, покончив с делами, поспешил обратно к своей возлюбленной. Как в таверне услышал о свадьбе барона Грея. Как едва не лишился рассудка, узнав, кто стал баронессой. Как отказывался верить сплетням, как загнал трех лошадей по пути в столицу, как увидел ее здесь, среди всех этих дворян.

Потом Николас обратился к воспоминаниям о сказанном девушкой: о том, что принудили ее к этому браку. То, что Анна-Мария стала баронессой Грей не по собственной воле, ничуть не успокоило горячую голову Николаса.

«Кому, – думал он, – могло понадобиться поженить Анну и этого старика? Он же одной ногой уже в могиле! И с какой целью? И как освободить ее от этого брака?»

Припомнив слова, неосторожно сказанные девушкой прошлым летом, Николас сумел найти ответ на два главных своих вопроса. То, что ответ был один, его ничуть не смутило.

«Да, – подумал Николас, – этот человек обладает достаточным на нее влиянием, чтобы заставить выйти замуж за барона. Но это не означает, что он не поможет мне расторгнуть этот брак. Я знаю, Анна дорога ему не меньше, чем мне!»

И решив во что бы то ни стало встретиться с этим человеком, Николас Сандер на другой день объявился на пороге королевского дворца.

– Сегодня его величество не сможет принять вас, господин, – услышал Николас слова секретаря, в ответ на свою просьбу об аудиенции.

– Но у меня неотложное дело!

– Мне очень жаль, господин. Король сегодня не принимает.

Молодой человек покосился на покрытую позолотой дверь в кабинет монарха. В приемной кроме него и секретаря находились пять человек – почтенных придворных преклонного возраста. Они, конечно, не могли сдержать Николаса: ведь он был намерен увидеться с его величеством здесь и сейчас. Но даже будь на их месте рота, и она бы не стала преградой молодому человеку.

Решительно двинувшись к заветной двери, Николас не обратил внимания на секретаря, поспешившего его остановить и громко крикнувшего:

– Охрана!

Не обратил он внимания и на двух солдат, явившихся из потайного коридора. Это было крайне неразумно с его стороны, но позволило сэкономить драгоценные секунды. И прежде чем солдаты успели нацелить оружие на Николаса, он распахнул дверь в королевский кабинет и с порога объявил:

– Мы должны ее спасти!

Догадался ли король Эдуард, о ком говорит незваный посетитель, или слишком хорошо знал, что себе дороже будет попытаться его остановить, но он жестом отослал секретаря и охрану, а на Николаса устремил испытующий взгляд. От этого взгляда и внезапного осознания того, что по другую сторону стола его величества сидит и также пристально смотрит на него кардинал Линн, молодой человек виновато потупился и пробурчал себе под нос:

– Простите.

Его величество вздохнул, коснулся рукой виска, будто почувствовав нестерпимую боль.

– Так кого же вы намерены спасать, сын мой? – освобождая короля Эдуарда от необходимости задавать этот вопрос, произнес кардинал.

– Анну-Марию, – почувствовав, что сердиться на него никто не намерен, Николас воспрянул духом и продолжил: – Нужно сделать все возможное, чтобы расторгнуть ее брак с бароном Греем. Она несчастна с ним!

Оснований утверждать последнее у молодого человека не было, но ему хотелось так думать и крайне важно было убедить в этом короля.

– Она сгорает от тоски и одиночества. Она страдает. Ваше величество, только вы можете освободить ее, и я молю вас сделать это.

Король Эдуард продолжал хранить молчание. Предоставив кардиналу распоряжаться в его кабинете, его величество подошел к окну. Демонстрация нежелания продолжать разговор была столь явной, что даже Николас сумел уловить намек и сник окончательно, потерпев поражение.

– Сын мой, – тем временем, обратился к Николасу кардинал, – но уверенны ли вы в том, что говорите? Вчера я виделся с баронессой, и она не показалась мне опечаленной своим положением.

Николас метнул на кардинала гневный взгляд, густо покраснел и, не подумав вовсе о правилах этикета, плюхнулся в свободное кресло. Опершись на подлокотник, он приложил холодную ладонь ко лбу.

– Она несчастна с ним, я знаю, – упрямо повторил он. – И если бы была на то ее воля, она бы никогда не согласилась на этот брак.

– Вы хотите сказать, что ее принудили? – хмурясь, уточнил кардинал Линн.

– Он ошибается, – вдруг прозвучал голос короля Эдуарда, не отворачиваясь от окна. – Анна-Мария вышла замуж за барона по собственной воле. Будь это не так, этого брака не состоялось бы.

– Но он состоялся! – поднявшись на ноги, Николас приблизился к его величеству. – И принудил ее к этому союзу тот, кто имеет над ней власть.

Король ничего не ответил на это обвинение в свой адрес, продолжая демонстративно любоваться пейзажем за окном. Кардинал Линн, не дождавшись от Николаса закономерного продолжения, посчитал возможным спросить:

– И кто же это, сын мой? Кто имеет власть над баронессой Грей?

– Возможно, ее брат, – спокойно обронил Николас.

– Неужели вы, молодой человек, – с презрительной усмешкой заговорил король Эдуард, – верите этим сплетням?

– Сплетням я не верю. У меня есть все основания считать, что это правда. Но даже если и нет… – терпение Николаса иссякло, и он в сердцах воскликнул: – О, мой король, почему же вы так жестоки с ней?!

– Я? Почему же я? Разве только что вы не сказали…

– Да, я сказал, что, возможно, ошибаюсь. Но сути дела это не меняет! Вы – король. И она послушает вас в любом случае. Ведь ваша воля – воля короля – для нее закон!

– В то время как ее желание – закон для меня! – искренне произнес его величество. – И я повторяю вновь: не пожелай Анна-Мария стать баронессой Грей, я сделал бы все возможное, чтобы предотвратить этот союз.

Николас отступил от короля.

– Мне жаль, – произнес он, – что в вашем лице, ваше величество, я не нашел союзника. Однако это ничего не меняет. Я добьюсь освобождения Анны-Марии из оков, которыми сковал ее барон Грей. Я добьюсь, чтобы брак был расторгнут.

Поклонившись, молодой человек подошел к кардиналу, испрашивая благословения священнослужителя.

– Как только ее благородие пожелает, я сразу же подпишу документ. Не сомневайтесь в этом, сын мой, – постарался предостеречь возможные неприятности кардинал Линн.

Николас кивнул, не придавая особого значения словам его высокопреосвященства. Все его мысли были о том, что его величество не намерен вмешиваться в жизнь Анны-Марии без ее на то воли. Юная баронесса же, находясь в плену ловкого обмана, подобного желания не выказывала, а значит, о подписи короля Эдуарда под документом о разводе не могло быть и речи. Что в свою очередь означало, что и развода никакого быть не могло.