Граф Торре, если и хотел остаться, не посмел воспротивиться воле возлюбленной и на крыльях любви упорхнул к танцующим гостям мадам Дорин. Девушка проводила его снисходительной и в тоже время выражавшей абсолютное торжество улыбкой. Оставшись в одиночестве, она прикрыла ладонью рот и негромко рассмеялась.

– Мальчишка… – сорвалось с ее губ.

Проходивший мимо девушки кардинал Линн посчитал, что она к нему обратилась (он не расслышал слова, только звук ее голоса). Священнослужитель остановился в паре шагов и долгим внимательным взглядом изучал Прекрасную Незнакомку. Выражение его лица, не скрытое маской, при этом то хмурилось, то просветлялось, будто важная тайна постепенно открывалась ему. Сцепив руки на груди, кардинал подошел к девушке и покашливанием обратил на себя внимание.

– Ваше высокопреосвященство! – встрепенулась девушка. – Могу я вам помочь?

– Нет, дочь моя. Я принял вас за другую. Веселитесь и не думайте ни о чем.

Кардинал еще раз посмотрел на девушку, желая последний раз убедиться в своей ошибке, после чего продолжил путь. Прекрасная Незнакомка нахмурилась. То, что кардинал принял ее за другую, девушку нисколько не смущало. Ее озадачило то, что священнослужитель, по всей видимости, искал встречи с той – другой.

Впрочем, поведение кардинала, равно как и все последующие события, имевшие место на балу мадам Дорин в доме ее друга, не имели более для Прекрасной Незнакомки никакого значения. Ее роль была превосходно сыграна, граф Торре прочно запутался в ее сетях. Девушка подозвала лакея и велела подать свою карету.

Очутившись внутри полутемного экипажа, Прекрасная Незнакомка в последний раз выглянула в окно, отвечая на комплименты мадам Дорин, передаваемые от ее имени слугой.

– Мадам, кроме того, выразила желание, что новая встреча не заставит себя долго ждать, – такими словами закончил посыльный свою речь, намекая на желание мадам Дорин посетить какое-нибудь мероприятие в доме Прекрасной Незнакомки.

Девушке подобное окончание не понравилось, но прослыть грубой и невежливой она не могла, и потому попросила передать мадам приглашение на званый ужин по случаю ее Дня рождения. Слуга хозяйки бала поклонился, кучер тронул поводья.

Откинувшись на спинку сиденья, девушка некоторое время теребила маску, не зная, стоит ли ее снимать. Потом решилась: окно не было закрыто, но темнота внутри закрытого экипажа не позволяла разглядеть лицо пассажирки. Маска, темно-синяя с серебряным шитьем, как и платье девушки, упала на сиденье.

– Чудесный вечер, госпожа. Однако итог его, я полагаю, ни вас, ни Джона не обрадует. Не думаю, что вы оба будете счастливы видеть еще одного гостя на званом ужине по случаю Дня рождения юной баронессы. Осталось всего три дня – не слишком много времени, для внесения изменений, – с улыбкой произнесла Лайза.

Когда карета подъезжала к дому, Лайза вновь надела маску, так что Джон, вышедший встретить госпожу, ничего не заподозрил. Сохраняя молчание, девушка лишь пару раз кивнула, отвечая на вопросы дворецкого, после чего отослала его жестом на кухню, а сама отправилась в комнату баронессы.

Анну-Марию горничная заметила не сразу. Она стояла возле стены между окнами, в полумраке, царившем в комнате, серое платье девушки сливалось с обоями на стенах. Лайза, повинуясь приказу, закрыла дверь на замок, и только тогда юная баронесса заговорила:

– Как все прошло?

– Признаться, госпожа, не слишком удачно.

– Как? Разве никто не обратил на тебя внимания? – судя по тону, каким были сказаны эти слова, Анна-Мария подобного поворота событий не допускала вовсе.

Лайза сняла маску, украшения.

– Граф Торре пригласил меня четвертого января к себе в загородное имение.

– Как мило!

– Но, госпожа, он совершенно уверен, что я – это вы! – постаралась хоть немного успокоить возбуждение юной баронессы горничная. Попытка не увенчалась успехом.

– Как мило!!! – с еще большим воодушевлением воскликнула она.– И ты, разумеется, приняла это приглашение.

– Да, госпожа. Но если вы против…

– О, Лайза! Первая часть нашего розыгрыша удалась на славу. Зачем же я буду останавливать забаву на полпути?

– Я опасаюсь, ваше благородие, что игра может зайти слишком далеко. И это, несомненно, повредит вам. Как бы ни повторилось то, что было у графа де Монти: ведь станут говорить, что это вы…

– Не повторится, – уверенно мотнула головой Анна-Мария. – Его сиятельство воспитан строго и не позволит себе перейти границу. А если вдруг четвертого числа что-то пойдет иначе, чем мы ожидаем, я смело смогу сказать, что это не я была с графом. И тогда вся столица будет гадать, кто же эта Прекрасная Незнакомка!

Задумавшись над чем-то, Анна-Мария с минуту молчала, потом озвучила результат своих размышлений:

– На всякий случай, возьми с собой нож с кухни. В случае неприятностей ты ведь сможешь им воспользоваться?

– Смогу, – кивнула Лайза. Ответ показался ей слишком уверенным, и горничная добавила: – Наверное.

Юная баронесса продолжала стрекотать, пока Лайза снимала платье. Закончив переодеваться, горничная решилась сказать о приглашении, которое дала от имени Анны-Марии.

– На бал по случаю моего Дня рождения? – опешила баронесса Грей. – Но я не планировала устраивать бала, если моего супруга не будет в столице. А он, как сказал Джон, дурно чувствует себя в последние дни и вряд ли сможет обрадовать меня приездом. Я решила, что придут лишь самые близкие друзья. А раз ты пригласила мадам Дорин, то стоит позвать всех знакомых, иначе получится невежливо…

– Простите, госпожа.

– Не стоит извиняться, Лайза. Что сделано, то сделано. Не стану же я рассылать отказы! Нет. Лучше я прикажу Джону приготовить еще десятка два приглашений. Тем более что в столице таких давно не было! Ну как? Ловко я придумала?

– Да, госпожа.

Анна-Мария захлопала в ладоши и выбежала из комнаты. Как-то раз она была рада видеть, что Лайза чувствует себя лучше. Теперь пришел черед горничной радоваться за свою госпожу.

Золотистое платье уже было надето, аккуратные мягкие локоны волос уже спадали в должном порядке на плечи юной баронессы, и только невозможность окончательно собраться с мыслями все еще удерживала Анну-Марию в ее комнате. Часы в гостиной пробили семь, но боя их девушка, что не удивительно, не услышала. Зато расслышала она осторожный стук в дверь и неохотно отозвалась.

– Госпожа, к вам посетитель, – сообщила Лайза.

Юная баронесса тяжело вздохнула.

– Как это нелюбезно с его стороны прибыть раньше назначенного срока, – обронила Анна-Мария. – Ведь в приглашениях было ясно указано «к половине восьмого вечера». Время же это, я уверена, еще не настало.