Да, есть исключения. Есть скульптурные головы, которые определенно смотрятся как портреты, – упоминавшиеся нами Шейх аль-Белед, царица Ти, возможно еще с дюжину других. Было бы просто смешно утверждать, что в Египте все статуи одинаковы – какими бы жесткими ни были каноны, таланты и вкусы отдельных ваятелей весьма разнились. Иногда из-под умелых рук скульпторов выходили произведения искусства, которые, судя по всему, имели большое портретное сходство в самом строгом понимании слова. Проблема состоит в том, что в наши дни мы не можем твердо сказать, чья скульптура кого изображала. К примеру, в случае с царицей Ти мы можем быть уверены только в периоде, к которому относится скульптура. Некоторые ученые считают, что это скульптурное изображение принадлежит дочери Ти, Ситамон, некоторые – что оно к Ти не имеет никакого отношения. Другие так называемые портреты царицы Ти не позволяют сделать каких-либо выводов – существует только одна хорошо изваянная голова.

Думаю, читатель будет немало удивлен, узнав, насколько в действительности шатки доводы относительно принадлежности скульптурных портретов. Если надписи нет, то к портрету следовало бы просто привесить табличку со знаком вопроса, а не пытаться дать «точное» имя. Это относится и ко многим головам из Амарны – вполне рациональные, как правило, ученые почему-то склонны приписывать все скульптуры Эхнатону и его семье. Особенно меня раздражает случай с небольшой фигуркой – частью одного из сложных украшений Тутанхамона. Эта фигурка представляет собой судно, несущее женщину-карлика и еще одного человека, предположительно женщину. Она стоит на коленях на носу судна, тонкая и обнаженная. Нет никаких оснований предполагать, что эта фигурка – не часть общего орнамента, а какое-то исключительное лицо, тем более – царской крови. Тем не менее иногда можно видеть под фотографией пояснение – «Мутнедджмет, сестра Нефертити (?)». Вопросительный знак как бы делает законным совершенно нелепое предположение и позволяет ему быть основой научных теорий. Такой же магический знак иногда появляется под головой, которую мы воспроизводим на фото 20. Эту голову называют так: Аменхотеп III. Такую идентификацию подвергают сомнению многие ученые, но есть множество менее известных статуй, о которых говорится намного меньше, но которые сопровождены столь же нелепыми ярлыками – на том лишь основании, что кому-то подумалось, будто упомянутое в древних текстах лицо должно выглядеть именно таким образом.

Все эти дискуссии о портретах довольно интересны, но не очень важны – скульптурной голове нет необходимости иметь портретное сходство, чтобы считаться предметом искусства, а некоторые из египетских статуй – подлинные шедевры.

Я уже писала, что со временем стиль менялся. Но были правила, которые оставались неизменными на протяжении столетий. Эти правила – или каноны – фиксировали не только нормы живописи и скульптуры, но даже позы. Наиболее точное соответствие канонам требовалось при изображении лиц высокого положения. Чем ниже человек стоял на социальной лестнице, тем свободнее был художник; дети и животные находились у самого основания этой лестницы, и это одно из объяснений, почему египетские животные и птицы особенно живописны. Они могли летать, скакать и ползать без всякого ущерба достоинству, которого от них не ожидали. Не было достоинства и у слуг, так что их можно было изображать за работой, что считалось недопустимым для вельможи. Небольшие фигурки из гробниц Первого промежуточного периода показывают пекарей, мясников и ткачей, полностью погруженных в свою работу, а роспись гробниц демонстрирует большое разнообразие поз борцов, танцоров и акробатов. Наш рисунок показывает некоторые отклонения от канонических правил. Часто такие нестандартные рисунки очень красивы, они показывают, что египетские художники были не сильно стеснены ограничениями. Правда, другие отклонения от правил действительно ухудшали рисунок.

Отклонения от канона

В то время как слуги могли работать – и даже прыгать, – вельможа и его супруга должны были сидеть или стоять с выражением равнодушия на лице, отстраненные от реальной жизни. Сидячая или стоячая позы были наиболее распространенными для людей высокого положения. Они могли также преклонить колени перед богами или фараонами. Фараон, занимавший высшую ступень в иерархии, преклонял колени только перед богами. В некоторые периоды популярной была также поза «сидячего писца» – со скрещенными ногами, с натянутой на коленях юбкой и легким наклоном спины. Лежащих египтян не было – за исключением усопших. Мумия, конечно, лежала; гроб имел приблизительно человеческие очертания и в некотором отношении может также рассматриваться как лежащая скульптура. При всех ограничениях, которые накладывала форма гроба, мастера прошлого умели вложить в эту «скульптуру» и достоинство, и величественность, а временами даже изящество.

Твердо определяя позы царя, канон так же строго диктовал его внешний облик. Божественный правитель не мог быть некрасив и не иметь тело Аполлона. Именно так выглядят царские статуи – почти все.

2. ИСКУССТВО АМАРНЫ

При всей своей незыблемости официальные каноны в некоторые периоды несколько смягчались. Во время Первого промежуточного периода, времени политической анархии, появляется больше свободы. Для лиц более низкого звания допустимо большее разнообразие поз, техника становится менее изысканной. Но временем настоящих перемен считается эпоха Эхнатона, которого одни называли еретиком, другие – монотеистом, третьи – как-то еще. Мы будем именовать искусство этого периода «искусством Амарны»; оно существенно отличается от канонического стиля и потому требует подробного описания.

Наиболее поразительные изменения претерпел, на наш взгляд, внешний вид фараона. Если мы пройдем по тем залам Каирского музея, в которых находятся скульптуры Менкаура, Сенусерта, Тутмоса, то увидим, что все они внешне похожи – широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра, сильное тело, прямая осанка. Подойдя к Эхнатону, мы обнаруживаем округлый живот, отвислую грудь, вытянутый череп и длинные ноги! Из чувства такта вельможи двора Эхнатона вынуждены были просить художников представить и их аналогичным образом, и потому рельефы гробниц этого периода пестрят людьми весьма непривычного вида. В искусстве Амарны радикально меняются и позы. Тутанхамон изображен опирающимся на свой посох или сутулым – и это на царском троне! Эхнатон целует свою жену и подбрасывает в воздух своих детей. Некогда строгие каноны соблюдаются лишь отчасти, человеческие фигуры и растения изображаются менее прямыми линиями. Все это можно назвать как свободой творчества, так и кошмарным упадком искусства, в зависимости от отношения к Эхнатону и его новым идеям.

Какие изменения в культуре повлекли столь радикальную ломку канонов? Точный ответ мы знать не можем, но, по всей видимости, ответ лежит в слове «ma'at», обычно переводимом как «правда». Это слово было лейтмотивом правления Эхнатона. Он жил по правде и почитал правду; если бы мы точно знали, что он считал правдой, то получили бы лучшее представление об одной из самых необычных фигур всей египетской истории. К сожалению, «ma'at», как и наша «правда», имеет много смысловых оттенков. Большинство египтологов сходятся во мнении, что «ma'at» Эхнатона не имела глубокого этического или философского значения – это не та вечная правда, которая делает человека свободным, это, возможно, даже не справедливость. Обычно применительно к искусству Амарны ее принято трактовать как «искренность». Применительно к новым художественным формам она обозначает стремление показывать мир таким, как он выглядит в реальности.