− Ты так прекрасна, что мне не верится, − Стас любовно провёл рукой от плеча до талии и недоверчиво покачал головой.

Алиса провела рукой по его обнажённой груди, потом по правой руке, наслаждаясь налитыми мышцами.

− Ты тоже красавчик.

− Это не я, это Николаша, − смутился Стас.

− Так и это не я, а Мари, − в тон ему ответила Алиса. – Но всё же это мы. И не важно в каких мы телах.

− Всё не важно, кроме того, что я хочу тебя, − Стас снова взял её на руки.

Если Алиса считала, что много чего знает об отношениях, то теперь ей казалось, что она не знала ничего. Ну или почти ничего о том, как нежен бывает мужчина, когда любит, и какой отзывчивой бывает тогда женщина. Позже, когда голова Алисы лежала на его груди, она вдруг приподнялась и спросила:

− Это ты такой или Николаша?

− Не знаю, а что я сделал?

− Ты сделал меня счастливой.

− Тебя или Мари?

− Ох, я не знаю, − рассмеялась Алиса, вспоминая скудные ласки мужа, доставшегося по наследству. – Думаю, если бы это была Мари с душой Мари, ей тоже бы это понравилось.

− Интересно, а смогла бы ты заставить Николашу полюбить тебя настолько, чтобы он перестал быть ловеласом?

Алиса чуть сдвинула брови, размышляя, не может ли это легкомыслие передаться Стасу по наследству? Вдруг, оказавшись Николашей, он потеряет голову от внимания других женщин? А она теперь зависима от него. Ей захочется снова его ласк и объятий, она теперь словно уличная кошка, которую, наконец, приласкали. Ах, как же это было волшебно.

− Ну не хмурься, милая, − Стас разгладил пальчиками её лоб. – Я даже Грише сказал: всё изменилось, и женщина у меня теперь будет одна. Любимая.

Алиса тут же почувствовала, как по всему телу прокатилась волна счастья и благодарности.

− Любимый, − прошептала она ему на ухо, зарываясь лицом в грудь и чувствуя щекой мягкие щекочущие волоски.

− А как же муж? – ревниво произнёс Стас, мягко, но властно приподнимая её лицо, чтобы посмотреть ей в глаза.

− Не будет мужа. Я договорилась с Мари, − Алиса только собиралась рассказать, но её взгляд упал на часы. Она совсем не заметила, куда убежало время. Андрей, наверно уже дома и вне себя от ревности. – Мне нужно идти. Расскажу потом.

Алиса взяла корсет и подошла к дивану, где вальяжно развалился Стас, даже не пытаясь прикрыть своё прекрасное тело.

− Дорогой, тебе придётся побыть моей горничной.

− Раздевать куда приятнее, чем одевать, − ворчал Стас, сражаясь со ставшими вдруг непокорными пуговками на платье, пока Алиса, стоя перед зеркалом, пыталась пригладить выбившиеся локоны. Наконец, она водрузила шляпку, и они ещё с десяток раз поцеловались.

− А как же пирожные и чай? – вспомнил вдруг Стас. – Гриша расстроится. Он так старался.

Алиса вздохнула. Она бы с удовольствием осталась и выпила чаю, но то ли сборы с непривычки заняли слишком много времени, то ли прощальные поцелуи, но часы уже приближались к семи.

− В другой раз. Нет, − вдруг сказала Алиса, чувствуя себя ужасно голодной, − дай мне маленькое пирожное с собой. Я съем по дороге, думая о тебе.

− Я провожу.

− Не надо, ещё увидят, − Алиса откусила кусочек корзиночки и закатила глаза. – Боже, передай Грише, что пирожные само совершенство.

− Само совершенство это ты, − сказал Стас, провожая её взглядом. Прежде, чем исчезнуть, Алиса обернулась и послала ему воздушный поцелуй.

Когда Алиса вернулась, князь Андрей сидел за столом и ужинал в одиночестве. Дуняша, пока приводила в порядок её растрёпанную причёску, успела сообщить:

− Они очень не довольны, что вы не пришли к ужину. Даже ворчали, что раньше такого никогда не случалось. Я сказала: у вас разболелась голова, и вы поехали прогуляться. Я правильно сделала?

− Ты умница, − с облегчением сказала Алиса, думая, что надо как-то отблагодарить девушку, но она понятия не имела, как это делала Мари. Только вот в книжках читала, что горничным отдавали какие-то платья из своего гардероба.

− Они ещё сказали, что вам нужно к доктору, − Дуняша фыркнула. − Так и хотелось сказать, что у неудовлетворённой женщины всегда болит голова.

Алиса от души рассмеялась, глядя в зеркало на свои счастливые глаза. Вот ведь козлик княжеский достался мне по наследству вместе с проблемами. Ну я тебе покажу. Она посмотрела на свою аккуратную причёску и сбрызнулась духами.

− А вы прекрасно выглядите, − сказала Дуняша. – Глаза так и сверкают. Сразу видно, что голова прошла на воздухе.

− Ещё как прошла, Дуняшечка. Как я могу отблагодарить тебя за твою доброту? Может, возьмёшь какое-нибудь платье из гардероба?

− О, спасибо. Я возьму синее с кружевным воротничком. Вы его всё равно не наденете, там пятно на юбке, а я его фартучком прикрою.

− Сделай милость, забери, − Алиса улыбнулась своему отражению и отправилась в гостиную.

− Мария Алексеевна, − окликнула её Дуняша.

− Что?

− Извините, конечно, но вы как-то сделайте вид, что … голова болит, а то они совсем разозлятся, если увидят вас такой счастливой.

Алиса только покачала головой: вот ведь девчонка глазастая, но она права. В столовую Алиса вошла с самым скорбным видом, какой могла изобразить.

− Ты опоздала к ужину! – набросился на неё князь Репнин. – Я ждал тебя лишние полчаса, теперь всё остыло.

Так бы и запустила тарелкой, да сервиз жалко. Да и слуги сбегутся. Это ведь не с Антоном на кухне. Всё-таки была своя прелесть в той жизни. Можно было послать муженька и ночью к подруге уехать. Да и мужья современные из-за того, что жена к ужину опоздала, скандалов не закатывают, а спокойно сидят перед телевизором.

− Извини, дорогой, голова…

− Что происходит, Мари? Мне надоело слушать про твою голову. Завтра вызову тебе врача, пусть пропишет таблетки.

Алиса еле сдержала улыбку и уткнулась в тарелку. Нет такой микстуры от счастья, мой любезный муж, сколько докторов не вызывай.

− Кстати, надеюсь, ты не забыла, что завтра бал у Трубецких?

Алиса подняла голову. Конечно, она забыла.

− Нет, − неуверенно сказала она.

− Что нет?! – взорвался Андрей, бросая вилку в тарелку совершенно некняжеским жестом.

− Нет, означает, что я не забыла.