Юльку отпустили быстро. Девчонка сразу смекнула, какой здесь замес, и поторопилась признаться, что Леонид ей просто чужой дядя, а никакой не любимый папочка. Его это нисколько не удивило, он это знал.

Он не простофиля, чтобы сразу принять на веру историю о великой и преданной любви его бывшей школьной подружки, и о том, что вот уже двадцать лет, как он является счастливым отцом прелестной малышки. Если выразиться точнее, то он не исключал любой вариант, и тот, что девица не врет, – тоже. Самое правильное, что он мог сделать, это провести ту самую экспертизу, о которой заговаривала с ним Лера. Но до последнего он медлил, оттягивая момент истины.

Почему? Все просто: он не мог разобраться, чего же ему хочется на самом деле. Иными словами, хочет ли он узнать, что у него есть дочь.

Тест на ДНК нужно проводить только с этой целью и только по этой причине. Нет надобности проводить тест, рассчитывая иметь отрицательный результат, который защитит от нелепых притязаний или возможной аферы. Девица уже вполне совершеннолетняя, а значит, ее можно просто, не обращаясь к экспертам, выдворить за дверь и никогда не пускать на порог, Лера будет только рада.

Но Леонид внезапно поймал себя на мысли, что ощущать себя отцом ему было не только странно, но и… радостно. Ему захотелось подтверждения. Но все же он колебался.

Дело даже не в том, что он не жаждал брать на себя Юлькины расходы, коих будет немало, и временами общаться с ее мамашей, о которой он вспоминал скорее с досадой, чем с сожалением. Уж с этим он как-нибудь да справится.

Тут другое. Тут Лера. Лерунчик. Кнопка.

Он же не слепой. Он все видел. Как она ревнует, как ей больно. И он не дурак, чтобы не понимать, насколько вся ситуация для нее тяжела и оскорбительна. И не слепой, и не дурак. А что же тогда так ее мучил? Или считаешь, что не мучил?

Но разве она имеет право лишать его общения с дочерью, если уж сама не родила ему дочь?

Пусть это неблагородно, зато правда. Ну пусть не чистая правда, он же сам не настаивал, но все же и не ложь. Поэтому жена не должна быть эгоисткой. Она, напротив, должна проявить великодушие, понимание и такт. И терпение. И жертвенную любовь.

Не велика ли тебе жертва, ты, придурок?

Ты считал, сколько раз за последнее время заталкивал в дальний угол сознания неясное смущение? Однако что в этом смущении тебе не ясно? Это попискивала слабенько совесть.

Может быть, совесть помогла ему одуматься, а может, мужская корысть. Повеяло грозой, и подступившие раскаты уже доносились явственно.

Леонид понял – пора, пора делать выбор. Или выбор сделает Лера.

Разве он не знает, что за человек его жена? Забыл, как она рубит сплеча? Клинок в ее руке не дрогнет, когда и если решит она рассечь живые нити их проросших друг в друга душ.

И он выбор сделал. Куда ему без Леры? Зачем он сам себе без Леры, пусть даже с дочерью и прочей новоявленной глыбокоречинской родней?

Однако тест на ДНК Леонид все-таки решил провести, только теперь уже по другой причине.

Если Юлька ему дочь, то он должен знать об этом, не прячась от жизни. Если она ему дочь, то чем сможет – поможет. Если захочет Валерия. Если не захочет – то и не увидят они эту вкрадчивую стервочку больше никогда.

Собрать материал для пробы было несложно. Юлька постоянно норовила схватить Кнопкину расческу, чтобы позлить ее. Маленькая дрянь.

В тот день, когда он направлялся к Илюхе в офис, он уже знал результат. Ему позвонили из лаборатории и сообщили, что никаких родственных связей у них с Юлькой нет. Акт о проведенной экспертизе он может забрать, приехав к ним в институт, или получить скан по электронке. И все. Проблемы нет. Хотя большого значения эта информация теперь не имела, если не считать вопроса, сама ли Юлия спланировала акцию или ее надоумила мать. Но, сказать по правде, это Леонида тоже интересовало мало.

Теперь у них с Кнопкой будет все хорошо. Просто замечательно у них все будет. Вот только разберется он со второй проблемкой, а потом уж они с Лерой поговорят. Он купит хорошего вина, еды какой-нибудь вкусной и увезет Леру на дачу. И, сидя у догорающего камелька, он ей все расскажет. Попросит прощения за злые выходки, объяснит и их, и свою неразговорчивость последних дней. Как же он жалел сейчас, что так плохо они простились утром в понедельник! Если бы он тогда знал…

Если бы он знал, что под номером два шла отнюдь не проблемка! Видно, высшая справедливость вспомнила о Лёне Воропаеве и решила потребовать плату.

Он представил, как Валерия, распечатав пухлый крафтовый конверт и высыпав содержимое на столешницу в гостиной или кабинете, перебирает ксерокопии старых документов и черно-белые фотоснимки пятнадцатилетней давности. Как ее лицо из недоуменного превращается в брезгливое. Как навсегда каменеет.

Леонид моментально решил, что сделает все, чтобы Лера никогда не узнала этой грязи и гадости, иначе он навсегда жену потеряет. Теперь он жалел о своем малодушии. Все было бы совсем иначе, если бы он с самого начала принял верное решение, пусть и рискованное.

Наверное, после таких признаний Кнопка не захотела бы с ним жить, но, вполне возможно, что и поняла бы, и не осудила. Но, главное, не угрожала бы Лере сейчас опасность, а он сам не торчал бы в этом санатории. И глупая девчонка, опрометчиво назвавшаяся его дочерью, не вляпалась бы в неприятности, попав под чужую раздачу.

Что это Юльку втолкнули к нему в «палату», Леонид, прикованный наручниками к голой больничной кровати, понял не сразу.

Ему представили нового участника игры, подтолкнув напуганную девчонку поближе, а затем еще раз озвучили требования. Иначе с твоей дочерью и прямо на твоих глазах, ну и так далее.

Пацаны не были оригинальны. Он их переплюнул, высказавшись, что если парни притащат бездомную кошку и начнут ее мучить, то смогут его немножко разжалобить.

Те сразу не врубились, в чем дело, а Юлька все поняла. Она испугалась еще сильнее, хотя куда уж, и заверещала, что в квартире оказалась случайно, и что ее неправильно поняли, и продолжала, захлебываясь, нести чушь, пока один из молодчиков не ударил ее по лицу.

Юлька отлетела к