— Отдай мне письмо! — повторила Корецкая. — Ты должен отдать его мне, — с этими словами она кинулась на Антона. Едва не вырвала из его рук письмо. Стала похожа на одержимую. Ну и пусть Антон знает о ее чувствах к другу! Пусть оскорбляет, унижает, считает эгоисткой. Главное, не допустить объяснения между Вадимом и Надей! Подруга еще ни о чем не догадывается…

— Виктория, остановись! — Антон не ожидал такой реакции. — Ты сошла с ума! Это письмо все равно тебе не поможет. Вадим не любит тебя.

— Я люблю его! Я хочу быть с ним и сделаю все для этого.

— А как же я? — у Антона задрожала губа.

— Я не люблю тебя, Антон, я люблю Вадима!

Она подскочила и вырвала из его рук письмо. В следующий момент почувствовала удар в лицо, затем по голове, лишилась сознания…

Николай оттащил бесчувственного Антона к стене, Никита отнес Викторию наверх. Надя ничего не могла понять. Она спустилась вниз уже, когда все произошло.

Глава 33

Виктория пришла в себя.

— Как самочувствие? — Надя сидела у кровати подруги и все еще не могла оправиться от испытанного шока. Такой безобидный на вид, худенький Антон еще полчаса назад буйствовал как настоящий неврастеник-психопат. Он поднял руку на Викторию, хорошо, что съемочная группа подоспела вовремя. Они-то и вмешались. Фертовский отшвырнул Антона как котенка, отчего тот потерял сознание. Антон сошел с ума, иначе как объяснить его поведение?

— Нормально, — Виктория осторожно потрогала свой глаз. Больно, будет синяк и не маленький. Антон надолго испортил фасад.

В дверь постучали, получив разрешение, Фертовский вошел.

— Виктория, я принес лед, необходимо приложить к глазу, — сказал он и протянул ей маленький пакет.

— Спасибо, Коленька, за заботу! — она улыбнулась и тут же поморщилась от боли.

— Вам надо успокоиться. Антон внизу, его сюда не пустят.

— Это хорошо, — Виктории не хотелось ничего объяснять. Она была рада, что ее никто не спрашивает о случившемся. По части деликатности Фертовскому не было равных.

— Может, мы отложим сегодняшние съемки? — чуть помедлив, спросил он. — В другой раз…

— Нет, нет! — запротестовала Корецкая. — Именно сегодня и начинайте. Надеюсь, наша с Надей комната вам не нужна? Вот и ладно. Возьмите, пожалуйста, на съемки Надюшу, пусть посмотрит.

— Но я должна быть рядом с тобой, — заметила Надя.

— Ничего ты не должна! — возразила Виктория. — И вообще, я хочу побыть одна. Идите! Коля, поручаю Вам свою подругу, приглядите за ней. Идите, я сказала! — она отвернулась.

Надя пожала плечами и вышла вслед за Фертовским.

На первом этаже уже вовсю суетились участники съемочной группы, устанавливали аппаратуру, свет, камеры, измеряли холл, гостиную. Никита покрикивал, возмущался, что не хватает света. За окном было пасмурно, дождь прекратился лишь к утру, но тучи все еще тяжело висели на тусклом небе.

— Николай! — гаркнул Никита. — Где тебя носит? Нам не хватает света. С какого плана начнем?

Фертовский снял с себя темно-синий пиджак, небрежно бросил его на стул. По мнению Нади, он был не очень похож на оператора: джинсы слишком стильные, рубашка явно дорогая, осанка аристократа. Скорее, он подходил на роль главного героя. Такой капризный красавчик, которого любит камера, женщины и Фортуна. Надя наблюдала с лестницы.

— Привет! — Андреева повернулась, увидела рядом Виталика — помощника режиссера. Приятный молодой человек, который на вечеринке в коттеджном поселке был с ней больше всех дружелюбен и искренен.

— Привет! — Надежда улыбнулась. — У вас всегда столько суеты?

— Да, бывает и еще нервознее, — проинформировал Виталик, он немного заикался, — Никита Алексеевич требовательный и строгий, но справедливый.

В этот момент справедливый Никита что-то возбужденно доказывал Ксении, которая возражала мягко и едва слышно. В конце концов, Никита махнул рукой и вспомнил про существование Виталика. Помощник режиссера поспешно покинул Надежду, однако вернулся довольно быстро, Никита забыл, зачем его звал.

С самым большим интересом Андреева наблюдала за Фертовским. Он несколько раз прорепетировал траекторию и скорость предполагаемого движения камеры, Никите все еще не нравилось освещение.

— Смотри, сейчас Никита Алексеевич скажет, что Ксения похожа на дона Корлеоне, так как ее глаза почти не видны из-за тени, образованной верхним светом — это накамерный свет, — насмешливо пояснил Виталик. Надя хихикнула, когда Никита точь-в-точь повторил фразу про дона Корлеоне.

— Неужели свет так важен? — спросила она.

— Ну да! Любая камера дает качественное изображение только при хорошем освещении. Свет позволяет наиболее плотно передать эмоциональный характер сцены, выражение лиц, обстановку. Освещение бывает естественным (солнце, огонь) и искусственным (лампы). Как, например, свет может быть заполняющим рассеянным световым потоком, не образующим теней на объектах съемки. Обычно такое освещение используют в облачную погоду, как сегодня, или в затемненных пространствах. Этот свет определяет светотональное решение кадра, от него зависит контрастность изображения. Создается осветительными приборами рассеянного света для того, чтобы высветить затемненные участки и обеспечить достаточную проработку деталей объекта. Вот о чем говорил Никита Алексеевич — наличие определенным образом верхнего света скрывает глаза в тени глазных впадин. В снимаемой сцене в этом нет необходимости. Напротив, камера в определенный момент должна показать глаза главной героини.

Виталик, опять услышав свое имя, стремглав умчался к режиссеру. Фертовский оторвался от камеры, обернувшись, глянул на Надежду. Она перехватила этот взгляд, но опять не поняла, что он означал. То ли Фертовскому было приятно ее присутствие, то ли наоборот, смущало или даже мешало. По сути дела, на съемочной площадке находилось много людей, каждый делал свое дело и не обращал особого внимания на посторонних. Надя была вне зоны съемок, поэтому оставалась абсолютно незамеченной. Губы Фертовского тронула легкая улыбка, через секунду он опять уставился в видоискатель камеры.

— Ваш оператор, действительно, настолько профессионален, как о нем говорят? — небрежно спросила Андреева после того, как Виталик опять очутился возле нее.

— Да он просто гений! — эмоционально воскликнул помощник режиссера. — Я не устаю им восхищаться, у него почерк Рерберга.

— Рерберг? — переспросила Надя.

— Да, это был самый талантливый оператор в истории отечественного кинематографа. Он вместе с Тарковским снимал «Зеркало», «Сталкер». Потрясающие картины! Николай Владимирович даже специально изучал манеру Рерберга, много рассказывал о нем. Да, он к тому же прекрасный рассказчик! В общем, Николай Владимирович представляет собой сочетание замечательного человека и отличного художника.

— Неужели? — покачала головой Надя. Ей показалось, что Виталик говорит о ком-то другом. Нет, может быть как профессионал Фертовский и хорош, но замечательный человек? Разве может такая мрачная и заносчивая личность заслуживать подобного эпитета? Хотя, надо отдать ему должное, он вчера помогал им на кухне, сегодня вступился за Викторию