– Да что вы сестра. Как можно.

– Итак, вернемся к нашим канделябрам. Вы позволили мне остаться?

Не позволил.

Литиция попыталась быть вежливой, но вести светские беседы было явно не её. Вот разметелить башку этому неприятному типу– с превеликим удовольствием. И все же она выцедила:

– Благодарю за гостеприимство.

– Не стоит, – Свароски оставался воспитанным джентльменом. Насколько это возможно, когда лезут к тебе за шиворот ледяными пальцами благочестия.

– Я с удовольствием благословлю весь ваш дом, – Литиция осмотрит все помещения. И здесь не могло быть сомнений.

– А не пошли бы вы…– слетел налет хорошего воспитания с хозяина особняка. Мужчина взял в руки трость.

– Уже пошла! – радостно возвестила Литиция. Надо лететь, пока тростью не прогнали. – Все сделаем в лучшем виде.

И понеслась по дому, поливая все углы святой водой. Заглядывая в самые темны углы, вверх по лестнице, по коридорам. Свароски пробежал первые три комнаты за ней, а потом махнул рукой и оставил ее на старшую из жен. Та следила за Литицией орлицей, явно надеясь, что монашка что–нибудь сопрёт, и её можно будет с чистой совестью посадить в Тауэр.

– А это точно не бензин? – спросила мелкая вихрастая голова, выглянувшая из-за угла. Мальчишка улыбался во весь рот.

– Иди отсюда! – шикнула старшая жена. Интересно, Свароски их так и называет: первая, вторая, третья или по именам?

– Но она странная, – вылезла вторая голова. Поменьше и с длинной косой, болтающейся над полом.

– А ружье можно потрогать? – высунулась еще одна мордочка, совсем маленькая. Максимум четыре года.

Литиция поставила бутыль со святой водой на пол и уточнила:

–Вы дети Китниса?

–Ага, – хором мяукнули малыши и вывалились в коридор. В ночных сорочках и с мягкими игрушками каждый.

Старшая надзирательница закатила глаза и попыталась увести детей. Но кто может сдвинуть с места гору заинтересованности?

– А чего не спите?

– Так мелких сначала укладывают.

– А вы уже большие, – кивнула гостья. Дети всегда говорят больше, – И много мелких?

Тройка замялась. Закатила глаза в поисках пауков на потолке. Насекомых там не было. В доме с пятью женщинами убираются на отлично.

– Что не так? –е больше заинтересовалась Литиция. «Вот здесь, недалеко», – пропищала чуйка.

– Раньше много было, – Буркнул старшенький.

– Это как?

– Болеют. Умирают, – быстро сказала старшая жена и прикрикнула на детей: – Бегом спать!

Литиция знала, как умирают в Лондоне, и попросила:

– Отведите меня в детскую.

– Вам туда не надо! – заявила смотрительница. И Литиции туда понадобилось в два раза сильнее.

Но в прохладном зале с двухэтажными кроватями кучковались дети от пяти лет и старше. По одной стене шли стеллажи с игрушками. Детей было много. Увидев в дверях Литицию, они повскакивали с кроватей и обступили гостью почетным кольцом. И вроде все выглядели прилично, обжимались с игрушками, но бросались в глаза дыры на коленках, кареты без колес, сабли с половиной лезвия, куклы без волос. Одинокая пирамидка из деревянных колец, собранная не до конца, но покрытая серой пылью. В этом необъятном доме потеряли младшеньких?

– А мелкие где?

– Умерли, – ответила сурово женщина из темного угла комнаты. Её замученные глаза жаловались на всех детей сразу и напрочь отбивали охоту материнства.

Ох, как. А Литиция то наивно думала, что для карапузов отдельную палату предусмотрели.

– От чего?

– Заболели.

– Чем?

– Простудой.

– Лечить не пробовали?

– Вам пара, сестра, – встряла надсмотрщица в содержательную беседу.

Дети уже ерзали, чуть ли не подпрыгивали. Они хотели поделиться информацией, но взгляды женщин их пугали и останавливали.

Тут нужна сила демонстрации.

– А можно я останусь? – монахиня лучезарно улыбнулась. Её ухмылочка свела с ума немало людей, и жены Свароски попятились.

–Зачем?

– Детям ружье покажу.

А вот и бомба.

Ужас на лице матерей можно было фиксировать и продавать, как образец идеальной хтонической паники, со дна которой можно закопаться только глубже. А крик – крутить саундтреком к первому января, если он у кого-то рабочий:

– Конечно, нет!

– Да!!! – фееричное пищание от детей со всех сторон.

– Да, – твердое от Литиции.

– Да!!! – согласие и старших и младших.

– Нет, – перекошенное лицо мамашки.

– Сестра – идите в… вон, – истеричное от сопровождающей.

Да, да. Так она и утопала. Гостья осенила крестом ведро с водой, набранной только что в бадье со свежим дождем, окунула метелочку и размашисто окропила помещение. Благо воды еще много, а тут явно нужен священный дух. Много.

Мощный плеск пришелся прямо в лицо сопротивляющимся дамам, заставив их захлебнуться возмущением.

Дети повысили громкость радости, и счастливо заплясали, ловя священнее капли.

Процедура продлилась от силы четыре минуты.

К её окончанию обе женщины рыдали.

Ну что за нафиг?! Чего Ниагару выплескивать на пустом месте?

Литиция проверила разряжено ли ружьё, и передала его детям. Слез на представительницах рода Свароски прибавилось.

– Она в подвале, – растирая носо–слизистый коктейль по лицу, сказала одна из дам.

– Кто?

– Тина.

– Показывай.

Оружие удалось отобрать только с третьего раза. И то потому что пригрозила молебном на всю ночь. Дети сначала обрадовались, а потом узнали, что такое молебен…

Привели ее в подвал. В сумраке тухлого помещения Литиция увидела клетку. А в ней запертую девушку. Грязную и заплаканную. Что-то это ей напомнило. Помнится, случай был…

– А ключи где? – голос монашки был полон пренебрежения. Как же её достали эти извращенцы.

–У Китниса.

–Вот петушило космическое, завел себе целый гарем куриц, да еще и рабыню в придачу. Сообразительный дядька. Мне б так жить. Но гада надо раскулачить, – Гостья изъяснялась странно, и женщина за решеткой так заинтересовалась, что даже перестала рыдать. А следующая реплика вызвала бурю негодования: – Пошли мужика твоего соблазню.

– Не надо! Нельзя! Нам самим мало! – зашипели женщины фуриями.

– А что с ней произошло? – смущающая ситуация. Негативный пример налицо, а тетки волнуются о конкуренции.