разбирающийся в драматургии и сюжетном построении. Мне хотелось бы, чтобы мы вместе превратили рукопись в сценарий. Как ты на это смотришь?

— Интересно, очень интересно. Только должен предупредить, что я никогда ничего подобного не делал и потом, об актерах ты слишком высокого мнения. Не всякий актер тонко разбирается в драматургии и построении сюжетной линии, он по большей части исполнитель воли и замысла режиссера.

Арсений не удержался от улыбки:

— Так я и обращаюсь не ко всякому.

Александр тоже ответил улыбкой:

— Хорошо, попробую, только одному мне будет нелегко, надеюсь, ты не станешь возражать, если я буду советоваться с Анной Леонидовной? Она, кстати, работает в театре помощником режиссера и, как мне кажется, очень неплохо разбирается в тонкостях построения сюжетных линий и прочих драматургических нагромождениях.

— Если ты считаешь, что это будет полезно, не возражаю. Только для нее это будет дополнительная нагрузка, думаешь, она согласится?

— Сегодня вы увидитесь в театре, ты можешь предложить ей поработать, но я думаю, она не откажется.

— Даже интересно, как она воспримет мой опус?

Вечером, около семи, Арсений ожидал Анну у входа в театр. Мимо проходили зрители, было очень интересно наблюдать за ними. Это были очень разные люди и выглядели очень по-разному. Арсению понравилось, что в отличие от московской публики здесь было немало очень просто одетых людей, это могло означать, что в этом городе театр интересен не только интеллигенции и женам чиновников, которым необходимо постоянно подчеркивать значение мужей и собственный статус.

Анна подошла незаметно:

— Добрый вечер, Арсений Ильич, давно ждете? Извините, раньше освободиться не удалось.

Арсений оглянулся и понял, что Анна, подойдя, заговорила с ним не сразу, это стало ясно, из того, что проходящие мимо мужчины, скользнув взглядом мимо него, на мгновение прекращали разговор и забывали о своих спутницах, их внимание было обращено на что-то находящееся рядом с ним и поражало их воображение.

Арсений так же, как и проходящие мимо мужчины на мгновение потерялся. Они были знакомы, уже виделись дважды, и в отличие от проходящих мужчин для него не было секретом, что Анна красивая женщина, но, как она преобразилась! Она изменила прическу, на ней было удлиненное ниже колен платье, подчеркивающее стройность фигуры, на лице чуть заметный след макияжа, подчеркивающий сияние ее больших красивых глаз. Украшений не было и Арсению показалось, что так даже лучше, ничто не отвлекало от ее естественной красоты и обаяния.

Наконец, он очнулся:

— Анна Леонидовна, если бы мне пришлось ожидать вас очень долго, это стоило бы того. Люди, которые проходят мимо ничего и никого не замечают, только вас. Для них меня не было, я не существовал, а вы пришли, остановились, заговорили со мной, и я появился как предмет их зависти.

— Арсений Ильич, вы соорудили немыслимую словесную конструкцию. Я догадываюсь, что вы хотели сказать, но прошу вас изъясняться попроще.

— Да, вы правы. Это от смущения. Я, конечно, хотел сказать, что вы превосходно выглядите и это вызывает гнев спутниц проходящих мимо вас мужчин.

— Признаюсь, я не желаю им зла, но вам, все равно спасибо за добрые слова. Я очень давно не была в театре.

— Шутите?

— Совсем нет. Я почти забыла, что такое быть обыкновенным зрителем. Сегодня я буду сидеть рядом с вами в партере, а не как обычно рядом с режиссером в директорской ложе.

Арсений горестно вздохнул:

— Чувствую себя совсем неловко и не знаю, как мне сегодня вам соответствовать? Я плохо подготовился, на мне потрепанный повседневный костюм, я даже не позаботился о букете цветов. Нет, я недостоин, сидеть рядом с вами в партере.

Анна рассмеялась:

— Прекратите посыпать голову пеплом. Есть еще немного времени, отведите меня в буфет, напоите чаем и угостите пирожным.

Буфетчица Мария, заметив Анну с незнакомым мужчиной неподалеку от буфетной стойки, сразу установила табличку «Резерв» на один из свободных столиков. Когда они подошли, Мария показала на этот столик и, перекрывая гомон очереди прокричала:

— Присаживайтесь, я сейчас подойду.

Анна пожала плечами и присела, Арсений последовал ее примеру. Мария подбежала, не обращая внимания на неодобрительное ворчание очереди.

— Анна Леонидовна, чай или что-нибудь поинтереснее?

Анна посмотрела на Арсения:

— Я предпочитаю чай, в театре сознание должно быть чистым.

— Я и здесь с вами согласен, — Арсений перевел взгляд на Марию, — пожалуйста, чай и самые лучшие пирожные.

Мария убежала и по дороге навела порядок в очереди:

— Успокойтесь товарищи, все успеете и отправитесь в зал в добром настроении.

Арсений, улыбаясь и глядя по сторонам, проговорил:

— Да, Саша говорил мне, что в театре к вам особое отношение. Наверное, иначе и не может быть.

— Не обращайте внимания, а Марии придется объявить выговор, — Анна улыбнулась и продолжила, — вам удалось поговорить с Александром?

— Да, удалось. Только, как мне показалось, убедить его не получилось. Этому мешают дружба и порядочность Саши. Он считает необходимым сделать все возможное, чтобы улучшить положение своего друга.

Анна согласно покачала головой:

— Вы, наверное, поступили бы также.

— Очень не хотелось бы оказаться в таком положении. Кстати, чтобы отвлечь Сашу от грустных размышлений я придумал для него одну забаву и хочу просить вас поучаствовать в ней.

— Интересно. Что это за забава такая?

— Я оставил ему свою рукопись, просил посмотреть, посоветовать, если что-то нужно подправить, а потом помочь составить сценарий для документального фильма. Саша согласился с условием, что я попрошу вас участвовать в этой затее.

Анна опять пожала плечами:

— Вы представили все так, что у меня не остается выбора: и интересно познакомиться с вашей рукописью и выполнить условие Александра, чтобы он взялся за эту работу.

Арсений вздохнул, как бы с облегчением:

— Спасибо, мне будет лестно узнать ваше мнение, даже если оно будет весьма критическим. Но вот, кажется, прозвучал второй звонок.

Они отправились в зрительный зал и заняли свои места в партере. Анна посмотрела на директорскую ложу и встретилась взглядом с Иваном Николаевичем, он помахал ей рукой, и стал что-то показывать ей жестами. Анна ничего не поняла, но кивнула головой и сказала Арсению:

— Там в ложе наш режиссер, он о чем-то хочет со мной поговорить, не будете возражать, если мы заглянем к нему в антракте?

Когда зажегся свет, Анна и Арсений вышли из зала и отправились к директорской ложе, Иван Николаевич вышел им навстречу, поклонился Арсению и обратился к Анне:

— Анна Леонидовна, представьте меня вашему спутнику, потом я хочу поделиться с вами новостью.

— Иван Николаевич Рокотов, режиссер нашего театра, — Анна перевела взгляд на Арсения, — а это — Арсений Ильич… — тут она