* * *

В храм меня вёл Луи, так как старших родственников мужского пола у меня не было, (впрочем, родни женского пола тоже не наблюдалось).

— Не волнуйся, ты выглядишь волшебно. Ренар — счастливчик, которому досталось настоящее сокровище, — улыбнулся мне этот повеса и подал руку, помогая спуститься из кареты.

Стоило мне ступить на мощёнку, как мир вокруг взорвался улюлюканьем и радостными криками. Я испуганно прижалась к единственному надёжному мужчине рядом — к Луи, нисколько не думая о том, что Береника могла расценить это как превышение дружбы.

— Тс-с-с, всё хорошо, — прошептал мне на ухо Луи и сверкнул белозубой улыбкой. — К сожалению, ко всем плюшкам церемонии при содействии короля, добавляется и вот это всё.

Луи махнул рукой, очерчивая толпу народа возле входа в храм. Конечно, нас от обычного люда (и когда это я переметнулась с той стороны на эту?) отделял стройный ряд гвардейцев, но всё же… всё же.

Всем хотелось посмотреть на будущую жену главного бабника королевства. Особенно после серии «подогревающих» статей в газетах!

Но это были только цветочки, ягодки ждали меня внутри храма.

Когда мы с Луи вошли в прохладный холл храма, невидимый оркестр заиграл волшебную, немного грустную, но до ужаса торжественную мелодию. Я старалась не смотреть на забитые до отказа дубовые скамьи храма. Всё равно здесь не было ни одного знакомого лица, сплошь любопытствующие зеваки, пусть и с благородными корнями.

Я медленно шла, держась за руку Луи как за последнюю соломинку хватается утопающий. Мы всё шли и шли, а длинная узкая дорожка, устланная красным ковровым покрытием, всё никак не кончалась. Под конец, когда мы всё же оказались у богато украшенного по случаю торжества алтаря, Луи отпустил мою руку и отошёл. А мне пришлось поднять взгляд от своей обуви и посмотреть на тех, кто оказался рядом.

Ренар. Сегодня он был красивее, чем обычно. Возможно, виной тому праздничный камзол и строгая укладка, а может, я просто переволновалась и была очень рада увидеть знакомое лицо среди толпы незнакомцев, обступивших нас, словно голодные коршуны в ожидании своей добычи.

— Не волнуйся, — одними губами прошептал Ренар. — Ты прекрасна.

Я потупила взгляд и смущённо улыбнулась. Хоть и знала, что это всего лишь дежурные фразы, но отчего-то в душе поселилось приятное тепло.

— Дорогие братья и сёстры, мы собрались в этот солнечный день для того, чтобы засвидетельствовать рождение новой семьи, — начал свою речь служитель храма и гул позади нас с Ренаром мгновенно стих.

Во время церемонии я так переволновалась, что речь служителя храма прошла мимо меня. Когда он задавал традиционное «согласна ли ты…» и прочее-прочее, я отвечала «да» и снова погружалась в какую-то вязкую субстанцию, которая отделяла меня от толпы вокруг желеобразной стеной.

В нужный момент, когда этого требовал ритуал, на моё плечо опустился Корб. Я вздрогнула и на миг очнулась от ступора, обретя ясность мыслей. Почувствовав единение с фамильяром, прикрыла глаза, которые сейчас светились бирюзой ярче обычного. Послушно протянула руку верховному служителю, позволив лезвию ритуального кинжала коснуться нежной кожи запястья. Не отняла руки, когда Ренар, получивший идентичный разрез, взял мою кисть и чуть сжал пальцы, пытаясь приободрить меня, пока наша кровь, смешиваясь в единый поток, стекала в ритуальную чашу.

После служитель залечил порезы, и продолжил ритуал. Его монотонный голос подхватил невидимый хор и спустя мгновение на алтарь опустилось божественное сияние. Чаша с нашей кровью взмыла вверх, вспыхнула белым огнём, и я почувствовала, как запястья опалило свежей татуировкой. Да, уже через секунду татуировка исчезла, впитавшись в кожу, но я-то знала, что она теперь останется там навечно.

Боги, что же я натворила?!

Голова закружилась, но сильные руки моментально оказались рядом, подхватив за талию и не дав мне упасть.

— Потерпи, осталось совсем немного, — прошептал Ренар, и я вяло кивнула.

Поздно переживать и сомневаться, назад дороги нет.

Решив не мучить голову мыслями о том, что будет дальше и как вернуть себе свободу, я сделала глубокий вдох и посмотрела на «жениха». Теперь уже, кажется, «мужа»?

Словно отвечая на мои мысли, служитель громогласно провозгласил нас с Ренаром мужем и женой и позволил скрепить союз поцелуем.

— Это не обязате… — сказала я, но была наглым образом прервана настойчивым касанием тёплых губ. Это не был поцелуй любви или даже привязанности. Скорее успокаивающий и как бы говорящий: «Не бойся, я с тобой. Мы справились, всё хорошо!».

Не знаю, сколько длился наш первый поцелуй в качестве супружеской пары (пусть и фиктивной! Надо почаще себе об этом напоминать!), но нам пришлось возвращаться в реальность, потому как началась та самая часть торжества, от которой я бы с радостью отказалась — поздравления.

И первыми к нам подошёл король со своей семьёй. У меня даже коленки подогнулись от той незримой мощи и ауры власти, которая сопровождала этого серьёзного мужчину с венцом на голове. Лёгкая улыбка на его губах должна была бы успокоить меня, но нисколько не работала. Я опустила взгляд в пол и присела в глубоком поклоне.

— Поздравляю вас, дорогие мои! Ренар, ты сделал правильный выбор, — король похлопал лорда по плечу, кивнул мне и отошёл, позволив веренице придворных присоединиться к поздравлениям молодых.

Я не пыталась запомнить множество лиц, улыбки которых ни на грамм не были окрашены искренностью. Только Береника и Луи, поздравившие нас сразу после королевской семьи, от души порадовались за своих друзей.

А вот когда пришёл черёд матери Ренара поздравлять новоиспечённую семью, я внутренне сжалась. Леди Ноари всем своим видом выражала вселенскую скорбь. Даже её наряд будто вторил настроению матери жениха — на торжество ведьма заявилась в кричащем чёрном платье с алой розой на корсаже. Последнюю прикрепили явно для того, чтобы разбавить траурность наряда, но мы-то знаем, что хотела сказать своим видом леди Ноари Обскур де Сид.

— Поздравляю, — процедила она сквозь зубы и тут же ушла, не желая прилюдно показывать искренние эмоции. Ну и скатертью дорожка, мне от её ухода стало только легче.

Правда ненадолго.

— Сейчас у нас будет небольшой перерыв, — наклонившись ко мне, сказал Ренар. — Во дворце устроили настоящий пир в нашу честь. Пока все будут заняты едой, мы сможем перевести дыхание.

— И поесть? — с надеждой уточнила я, чувствуя, как под плотным корсетом тоскливо застонал желудок.

— И поесть, — засмеялся Ренар и прижал меня к себе.

Пожалуй, угощения стоили тех нервов, что я пережила в храме. Стол ломился от изысканных блюд, а нам с Ренаром, как виновникам торжества, досталось место подле самого короля! Соответственно, и пища была царской.