– Правда? Тебе нравится?

– Нравится, – спокойно проговорил Вадим. – Ты еще совсем недавно была похожа на домохозяйку, позабывшую, в какой стороне находится метро, и озабоченную только тем, чтобы купить стиральный порошок подешевле… А сейчас у тебя совершенно иной облик.

– Какой?

– Ну… скажем так, деловой и самоуверенной леди, за которой следует толпа безутешных воздыхателей.

Валя весело и звонко расхохоталась.

– Скажешь тоже!

Они сидели на лавочке бок о бок, легкий, теплый ветерок трепал пряди ее волос, выбившихся из косы, уложенной на затылке замысловатой раковиной. Было солнечно, по лазурному, чистому небу плыли прозрачные, нежные, как шелк, облачка.

– Нет, я серьезно, – произнес Вадим и, вдруг обхватив Валю за талию, привлек к себе и поцеловал в губы.

От неожиданности она в первую секунду застыла, а потом осторожно освободилась и неловко отвела глаза.

– Зачем?

Он усмехнулся, сохраняя все те же невозмутимость и спокойствие.

– Ты против?

– Я… нет… не знаю… – Валя вконец запуталась, лицо ее запылало.

Она вскочила со скамейки.

– Сядь, пожалуйста, – попросил Вадим. – Сядь. Нам надо поговорить.

Валя послушно опустилась на лавочку, чувствуя, что вот-вот расплачется от нахлынувшего вдруг непонятного смятения, даже испуга.

– О чем говорить? – пролепетала она, изо всех сил стараясь овладеть собой. – Кто я для тебя? Игрушка.

– Почему ты так решила? – Вадим властным жестом повернул к себе ее лицо. – Я ведь только что сказал: ты мне очень нравишься. Что еще?

– Этого… мало, – тихо проговорила Валя, глядя ему в глаза.

– Разве? – В его голосе слышалось искреннее удивление. – Тому, другому… который отец ребенка, ты тоже нравилась? И он тебе – ведь так?

– Нет. – Она помотала головой. – Нет, не так. Тенгиза я любила и думала, что он меня любит.

– Любовь! – Вадим пренебрежительно хмыкнул и замолчал. Постепенно взгляд его смягчился, выражение лица стало задумчивым и отрешенным. Он взял ее руку, осторожно сжал повыше запястья. – Любовь, Валя, штука такая: сегодня она есть, а завтра нет. И наоборот. А если уж совсем начистоту – лучше, чтобы ее вовсе не было. Тогда судьба не ударит тебя со всей силы под дых в тот момент, когда ты этого совсем не ждешь.

Валя поняла, что он имеет в виду Лику, ее трагическую, внезапную смерть, в один миг разрушившую его счастье.

В коляске зашевелился проснувшийся Антошка, заскрипел, пробуя голос, готовясь вот-вот разреветься что есть мочи.

– Вот что, – нарочито деловитым тоном произнес Вадим и, встав со скамейки, пару раз качнул коляску. – Сейчас пора домой. А вечером, как уложишь его, спускайся. Я буду ждать тебя у себя в кабинете. Придешь?

– Зачем? – снова эхом повторила Валя.

– Ты знаешь, зачем, – улыбнулся Вадим.

Он потрепал ее волосы и широко зашагал к коттеджу, толкая коляску с сыном.

19

Кира сидела в детской и вязала ярко-оранжевый свитерок. На груди отчетливо обозначился рисунок: коричневый заяц, держащий в лапах красную морковку.

– Вот и вы, – обрадовалась Кира, увидев в дверях Валю с Антошкой на руках. – Гляди, как выходит. Здорово, верно? – Она продемонстрировала ей вязание.

– Здорово, – проговорила Валя, стараясь унять предательское сердцебиение и одышку.

Руки тряслись, и она, опасаясь, что может уронить малыша, сунула его в кроватку. Антошка, не привыкший к столь непочтительному обращению, тут же горестно завопил.

– Зачем ты его туда положила? – недовольно проворчала Кира, откладывая спицы. – Знаешь ведь, как ему нравится быть на руках.

– Мне нужно переодеться для кормления, – отрывисто объяснила Валя.

– Дала бы его мне. – Кира уже семенила к кроватке, на ходу приговаривая нежным, воркующим голосом: – Ну что, моя рыбка? Что, птичка? Бросили тебя, бедного, бросила нехорошая тетя Валя! Сейчас, погоди, я тебя возьму.

Валя, радуясь, что Кира отвлеклась и не смотрит на нее, юркнула в занавешенную нишу, где находилась гардеробная, и принялась стягивать с себя нарядные шмотки.

Она не знала, как ей быть. Выполнить просьбу Вадима, спуститься к нему? Стать его любовницей, не рассчитывая на что-то слишком серьезное, – так, как это делала Верка? Она ведь сама мечтала об этом тайком от себя, для этого и наряжалась, и красилась.

Хорошо. А что потом?

– …Валь! – крикнула из комнаты Кира. – Ты там уснула, что ли? Мы хотим кушать!

– Да, да, сейчас. Иду. – Валя скинула блузку, набросила на голое тело шелковый халатик и вышла из-за занавески. – Иди сюда, мой сладкий! – Она протянула к Антошке руки.

Тот расплылся в счастливой улыбке, что-то залопотал, завертел головкой.

– Смотри-ка, – удивилась Кира, – узнает.

– Еще бы ему не узнавать того, кто его поит молочком по пять раз на дню, – засмеялась Валя, прижимая к себе малыша.

От Антошки вкусно пахло сладким, молочным духом, тельце было теплым и мягким. Держа его у груди, Валя немного успокоилась, расслабилась.

Какая разница, что будет потом? У нее есть Антошка, и это главное. Вот его она любит по-настоящему, нисколько не сомневаясь и ничего не опасаясь. И малыш платит ей взаимностью. А Вадим… он же всего-навсего мужчина. Так почему ей, женщине, не попробовать то, чем надлежит заниматься с мужчинами?

Кира сидела рядом на диване, наблюдая, как ребенок жадно опустошает грудь.

– Хорошо погуляли? – Ее вопрос прозвучал искренне, безо всякого подвоха.

– Как обычно, – коротко ответила Валя.

– Обычно ты не выглядишь такой взволнованной. У тебя лицо горит.

– На улице ветер.

– От летнего ветерка не бывает румянца, – резонно возразила Кира. – Вы не поссорились?

– Нет. Вовсе нет. – Валя потихоньку высвободила затекшую руку и пошевелила пальцами. – Мы… просто разговаривали.

– Просто разговаривали! – Кира взглянула на нее с укоризной. – Дорогая, я, безусловно, человек строгих правил, но не такой уж синий чулок, как тебе кажется. Кого ты хочешь обмануть? Саму себя? Я же вижу, вот уже месяц, как смотрит на тебя Вадик, какая ты приходишь после ваших «прогулок при луне». Очевидно, сегодня он оставил разговоры и перешел к решительным действиям. Я угадала? – Она добродушно улыбнулась.

От ее улыбки у Вали потеплело на сердце. Как все-таки хорошо, что есть Кира, которая все видит, понимает и никогда не осуждает ее, как остальные.

– Кирочка, – прошептала она срывающимся голосом, – Кира, я… не знаю, что делать. Меня… тянет к нему, ужасно тянет! И он… он велел прийти сегодня… когда Антошка уснет.

– Так в чем же дело? – Кира удивленно подняла выщипанные в ниточку брови. – Иди.

– Но ведь это… нехорошо. Ты первая будешь думать обо мне невесть что.

– Я? Почему? Ты имеешь в виду Лику?

Валя молча кивнула и потупила взгляд.

– Милая, это ребячество с твоей стороны. Во-первых, какое я имею право контролировать Вадима? Он взрослый, самостоятельный мужчина,