– Туда. – Валя без колебаний указала в сторону небольшой березовой рощицы. Они с Кирой прогуливались там почти ежедневно – это был самый тихий и уютный уголок во всем городке.

Вадим послушно покатил коляску по тротуару, почти не оглядываясь по сторонам. Они с Валей дошли до березняка и уселись на крепкую, недавно выкрашенную скамейку.

Вокруг бушевал зеленый май. Упоительно пахла только что распустившаяся листва, порхали над головой разноцветные бабочки, в сиреневых зарослях щебетала звонкоголосая птаха. Валя с наслаждением вдохнула полной грудью пряный, терпкий аромат.

– Обожаю май. Лучше месяца во всем году нет.

– А я больше зиму люблю, – задумчиво произнес Вадим и, щелкнув зажигалкой, закурил, слегка отвернувшись от Вали, чтобы та не глотала табачный дым.

– Почему именно зиму? – удивилась она.

– По многим причинам. Зимой день рождения у меня и у моей матери. Зимой Новый год. Зимой… – Он на мгновение запнулся, потом договорил совсем тихо: – Мы познакомились с Ликой.

Валя с опаской заглянула в его лицо. Оно было совершенно спокойным, будто речь шла о чем-то обыденном и маловажном.

– Расскажите, какая она была, ваша Лика.

Она понимала, что рискует. Настроение Вадима могло моментально измениться, из благодушного стать подавленным или гневным, как тогда, в спальне. Однако он лишь грустно усмехнулся.

– Разве Кира вам не рассказывала?

– Рассказывала. Но я хочу услышать от вас.

Вадим затянулся последний раз, бросил окурок под ноги и затоптал его, а затем внимательно и пристально глянул на Валю.

– Боюсь, у меня не выйдет. Но я попробую.

Та кивнула, не отрывая глаз от его лица.

– Лика… она была для меня чем-то вроде доброй феи. Знаю, звучит смешно, особенно в наше время и для такого юного человека, как вы, Валя.

– Вовсе не смешно, – обиделась она. – Я… я кое-что могу понять, хоть и не заканчивала университетов.

– Университеты тут ни при чем, – рассмеялся Вадим, – просто… Лика действительно была волшебница. Все, к чему прикасались ее руки, тут же оживало, обретало смысл, начинало дышать. Она очень любила цветы – и по роду деятельности, и просто потому, что сама была частью природы, естественной, как воздух, как вода. Она понимала меня. Всегда. С полуслова. – Вадим опустил голову, его взгляд уперся в пробивающуюся сквозь асфальт молоденькую травку.

– Лика любила вас, – тихо проговорила Валя.

От слов Вадима она почувствовала непонятное, необъяснимое волнение, которое заставило с трепетом забиться сердце.

– А вы откуда знаете? – В его голосе послышалось удивление.

– Я видела фотографию на стене, в спальне. Такой взгляд… бывает лишь у тех, кто очень сильно любит.

– Да, верно. – Вадим кивнул, а потом сказал, криво усмехнувшись: – Как говорится, «они были счастливы и умерли в один день». К сожалению, жизнь вовсе не сказка. – Он помолчал, покосился на коляску, мирно стоящую под березами, и вдруг спросил безо всякого перехода: – Скажите честно, Валя, вы ведь считаете меня плохим отцом?

– Считала. – Она улыбнулась. – Раньше. Теперь вы образцовый отец.

– Правда? – Вадим тоже улыбнулся, но уже без грусти, тепло и открыто. – Ну, это только благодаря вам.

В этот момент он выглядел в высшей степени привлекательно – невинный, как ребенок, и вместе с тем хитрый и лукавый, как опытный, искушенный мужчина. Вале неудержимо захотелось сделать ему еще какой-нибудь комплимент.

– Вадим Степаныч, – начала она вкрадчиво, но он неожиданно приложил к ее губам палец:

– Тс! Какой я, к черту, Вадим Степаныч? Пора перейти на более свойское обращение – как-никак, мы знакомы уже не первый месяц. К тому же нам обоим еще далеко до шестидесятилетнего юбилея. Так что я – просто Вадим, ты – просто Валя. Договорились?

– Неловко как-то. – Она недоуменно пожала плечами.

– Не беда, привыкнешь, – утешил Вадим. – Так что ты хотела сказать?

– Ничего. – Валя ехидно улыбнулась. – Я передумала.

– Дело хозяйское, – невозмутимо произнес он. Достал из пачки новую сигарету и посмотрел на часы. – Сейчас покурю и оставлю вас. Вспомнил, что не сделал один важный звонок.

18

Валя поняла, что Вадим ей нравится. Поняла постепенно, не сразу, а спустя пару недель – они теперь часто гуляли с малышом, неизменно посещая березовую рощицу и болтая там, сидя на скамейке, пока Антошка сладко дремал в своей коляске.

Ее отношение к Вадиму отличалось от того чувства, которое она испытывала к Тенгизу. Тогда всецело властвовало телесное влечение, страсть. Вадим же привлекал Валю в первую очередь чисто по-человечески. Она видела в нем друга и соратника по несчастью, способного понять ее горе и самого в той же степени нуждающегося в сострадании и поддержке.

Валя, однако, твердо постановила для себя, что ее симпатия к Вадиму ни в коем случае не перейдет в нечто большее. Хватит с нее неземной любви: удовольствия от нее кот наплакал, а проблем выше крыши.

Решить-то она решила, а вот удержаться от женского кокетства не могла. Ей неудержимо хотелось произвести на Вадима впечатление, понравиться ему, вызвать к себе интерес. Подогреваемая этим желанием, Валя на заработанные деньги накупила в бутиках кучу дорогих и модных тряпок, стала делать каждый день новые прически, краситься и носить на прогулку обувь на высоком каблуке.

Неизвестно, оценил ли сам Вадим ее старания, но вот Кира моментально зафиксировала перемены в ее имидже.

– Ты ходишь на прогулку с ребенком, как на свидание, – заметила она однажды. – Неужели тебя не тошнит от такого количества духов? А уж бродить по траве на шпильках и вовсе смешно.

– При чем тут свидание? – возразила Валя, которую эти слова моментально вогнали в краску. – Просто я… держу форму. Не позволяю себе опуститься окончательно, превратиться в расплывшуюся колоду, которой наплевать на то, как она выглядит.

– Ну, до колоды тебе далеко. – Кира бросила на Валю скептический взгляд, однако ничего больше не сказала, подошла к кроватке и занялась малышом.

Вале стало неловко и совестно. Наверное, в глазах Киры она выглядит легкомысленной и бесстыжей свистушкой, которой только и дела, что привлекать к себе внимание мужского пола. Может быть, Кира, чего доброго, думает, что Валя строит какие-то планы на мужа ее покойной подруги?

Она промучилась весь день и вечер, но наутро снова тщательно навела макияж, вылила на себя добрую четверть флакона французских духов и надела босоножки на шпильке. Это было сильнее ее, и Валя ничего не могла с собой поделать.

Вскоре и Вадим заметил произошедшие в ней перемены. Во время очередной прогулки он пристально и внимательно разглядывал Валю и наконец вынес резюме:

– А ты классно выглядишь. И туфельки того… очень милые.

У нее радостно