Лариса сидела задумавшись. Все, конечно, могло быть именно так, как говорит эта женщина, но могло быть и по-другому.

– Алла, а что вы делали сегодня в обеденные часы? – спросила она.

– У нас обед с двенадцати до часу, я ходила в кафе через дорогу, а потом вернулась в офис, – ответила та. – Отсутствовала где-то полчаса. А вам что, нужно мое алиби? Но я не убивала ее! Спросите, вам подтвердят, что я все время была на работе. А за полчаса… Я даже не знаю, можно ли успеть за полчаса… Я даже не знаю, где ее убили. Ну в крайнем случае можно зайти в кафе, я покажу где оно. Может быть, меня там вспомнят? Хотя у них столько посетителей…

– Ладно, оставим пока это, – сказала Лариса. – Идите к Виктору, я не стану вам мешать. Но думаю, что встретиться нам еще придется. А пока дайте мне, пожалуйста, телефон вашего офиса.

– Хорошо, – кивнула Алла. – Вот наш телефон.

Она быстро написала его на листке бумаги и протянула Ларисе.

* * *

Теперь снова Филипп Викторович Астахов занимал все мысли Ларисы. Проанализировав имевшуюся у нее информацию о том, что случилось, она пришла к выводу, что убийство совершил тот человек, который знал о планах двух подруг. И наверняка убийство произошло из-за денег, которые Татьяна «позаимствовала» у мужа перед тем, как пропасть. Вопрос заключался в том, кто мог об этом знать. Мотив устранения соперницы, такой простой и очевидный, увы, отпадает. Алла Суровикина, единственная, у кого этот мотив был, скорее всего невиновна. Да и сложно ей было быть осведомленной о планах Татьяны и Маши – в конце концов, об этом не догадывался даже Виктор, откуда бы удалось узнать ей…

Нет, от этой версии следовало явно отказаться. А добродушный толстяк, замдиректора, каким бы добром ни лучился его взгляд, очень подходит на роль осведомленной персоны. Тем более что в день исчезновения Татьяны они долго разговаривали. Пускай он заявляет, что она не упоминала про самоисчезновение. Это вполне может быть неправдой. Как же вывести его на чистую воду? Это, конечно, серьезный вопрос, но если ничего не делать, то никогда и не выведаешь.

После того как Виктора отпустили, Лариса, по существу, занималась разгадкой убийства в одиночестве. Роман Батурин выполнил свою адвокатскую миссию, и дальнейшее в принципе ему было малоинтересно. Несмотря на то что дело разрулилось как бы само по себе, по факту убийства Татьяны Виктор обещал Батурину материальное вознаграждение за участие в его проблемах. И Ларисе обещал заплатить, чтобы узнать, кто же все-таки виноват в смерти его бывшей жены, и вернуть деньги, которые эта самая бывшая жена у него украла.

– Я, конечно, очень рад, что теперь на свободе, – признался Прошаков. – Но, как бы мы с ней ни жили, я хочу знать, кто это сделал.

Но и денежный вопрос его волновал: все-таки это были сбережения, лишаться которых ему совершенно не хотелось. Поэтому он и предложил Ларисе их часть в случае, если она найдет настоящего убийцу.

Запланированный срок визита в Астрахань Ларисы и ее мамы тем временем подходил к концу. Погода потихоньку портилась, небо затягивали унылые осенние облака, и Нина Андреевна осторожно намекнула сестре, что пора в путь-дорогу собираться.

– Ну вот, и не побыли совсем, – растерянно отреагировала Екатерина Андреевна. – Ларочку только загрузили своими проблемами.

Оказавшийся при разговоре Роман сглотнул слюну и уже был готов кинуть гневную реплику о том, что загрузили-то в основном из-за ее старческой неугомонности и активности соседей, но, получив предупредительный тычок со стороны Ирины, смолчал.

Так или иначе, но Лариса уже, что называется, вошла во вкус: подобное чувство было ей знакомо по многим предыдущим расследованиям. Дело уже как бы двигалось, жило само по себе, независимо от желания Ларисы его продолжать или не продолжать. Мысли относительно его приходили к ней сами, без искусственного подталкивания. Так бывает, когда разумом уже хочешь освободиться от чего-то навязчивого, но подсознание упорно посылает свои импульсы в мозг.

Так получалось и теперь. То, что преступник не был найден, а все очевидные и просматривавшиеся версии уже отработаны, только лишний раз подзуживало, что не давало Ларисе успокоиться. И она считала это настоящей удачей. Что интересного в том, чтобы поймать мужа, убившего соперника из ревности? Или человека, заинтересованного в убийстве из соображений наследства? Тут практически все ясно, нужно только доказать и не ломать голову над вопросом: кто? Но именно ответ на этот вопрос в данном случае имел главное значение. И именно это являлось бы для Ларисы удачей. Разумеется, в полной мере удачей это могло стать только после верного ответа на этот вопрос. Пока же его не было, но Лариса не теряла надежды. Поэтому теперь она размышляла над тем, кого Татьяна могла посвятить в свои планы, кроме Маши. Кому могла довериться настолько, что рассказала даже про украденные деньги?

Подруг у нее практически не было, родители жили не здесь, детьми тоже не обзавелась… Больше всего времени она проводила с Машей, а также в кабинете Филиппа Викторовича. Если принять на веру, что Маша говорила правду, остается только этот человек. Даже если он и не знал о планах своей подчиненной, она могла назвать ему имя человека, которому доверила свою тайну. А этот человек и стал убийцей…

Так… Сегодня ехать на работу к Филиппу Викторовичу уже поздно, фирма вот-вот закроется. Остается только домой. Правда, Маша говорила, что у него жена стервозная. Стервозная, крикливая и властная. Так же и о Татьяне Прошаковой говорила.

Стоп! А не кроется ли за этим что-то более серьезное? Жена-стерва, муж-подкаблучник – так описывала Маша семейную ситуацию заместителя своего директора. И говорила, что Филипп Викторович, несмотря ни на что, к женщинам относится с сочувствием и пониманием. А что, если где-то глубоко внутри его подсознания кроются психологические проблемы, которые вызывают противоречивые импульсы… Бог их знает, что конкретно там они вызывают, в конце концов, Лариса не психиатр! Но, наверное, такое вполне может случиться: с одной стороны, вроде бы сочувствовать типичной эгоистичной стерве, с другой – желать ее убить. Может быть, он перенес негатив на жену Прошакова?

Эх, жалко, что Лариса не в родном Тарасове, а в Астрахани, где нет ее старого знакомого, психолога Курочкина. Вот уж кто непревзойденный специалист по психическим отклонениям.

Но психология это одно, а вот факт смерти Татьяны, наступившей как раз в обеденный перерыв фирмы «Ваша книга» – а со слов Маши известно, что замдиректора Астахов проводил этот перерыв, как правило, не в своем кабинете и даже не в офисе, – это аргумент более серьезный. Так что, видимо, придется прояснять, где был Филипп Викторович в это время и не разыграл ли он спектакль перед Ларисой, которая пришла к нему в кабинет, делая вид, что он чрезвычайно рад сообщению, что его подчиненная может быть жива.

Суммируя эти выводы, Лариса решила не терять времени зря и немедленно ехать к замдиректора домой. Для этого пришлось воспользоваться услугами адресного бюро.

* * *