Люк вытер руки полотенцем.

– Ты можешь нас спасти? Мне в лицо тыкали стволом пистолета. Проклятый пистолет.

– Ей можно передвигаться?

– У нас нет выбора.

– Идем. Бум нас прикрывает.

– Квин! – позвал Люк, коснувшись его руки.

Квин взглянул на него.

– Нам не дадут уйти.

– У них будет много неприятностей.

– Где твоя машина?

– В миле отсюда, у дороги, – ответил Квин. – Ты неси младенца, я – девушку.

– Ты тащил ее всю дорогу? – спросила Лили.

– Без младенца внутри девчонка не весила и ста фунтов, – пояснил Квин. – Когда тащишь на себе несколько миль взрослого детину, тогда другое дело.

– Тебе приходилось это делать?

– Еще бы.

– Под огнем?

– Вроде того.

– Мне приходилось много раз по ночам таскать из бара к машине своего бывшего мужа.

– Не знал, что ты была замужем.

– Ты не спрашивал.

– Я знаю его?

– Боже, надеюсь, что нет.

Они сидели напротив друг друга в заднем отделении привокзальной столовой Филлина. Квин пил черный кофе и курил сигару. Приятно находиться в городе, где курение не запрещено законом, подумал Квин. Он завтракал, все еще оставаясь в охотничьем камуфляже, который надел несколько часов назад. Конечно, в понедельник утром, часов в девять, не он один сидел в охотничьей робе в столовой Филлина. Целая семья – мать, отец, маленький сын, – одетая в такой же камуфляж, завтракала за столом у входной двери. Охота выше работы или школы.

– Почему ты не убил его? – поинтересовалась Лили.

– Говри не достоин этого.

– Когда нам сообщили о том, что случилось, я думала, придется производить зачистку.

– Обстановка к этому располагала.

– Мы ездили туда этим утром с двумя помощниками шерифа. Арестовали Говри за то, что он наставлял пистолет на Люка.

– Он еще в тюрьме?

– Его выпустят к полудню, – сказала Лили. – Адвокат отмазал его.

– Что ты говоришь?

– Люк Стивенс, очевидно, видит события иначе, чем ты.

Подошла официантка Мэри, наполнила их чашки и спросила, хорошо ли они провели дни уик-энда. Лили с Квином взглянули на нее, улыбнулись и ответили, что все было чудесно. Лили коснулась Квина обветренной рукой, слегка сжала его плечо и сказала:

– Мы благодарны тебе. Наверное, хочешь спать? – спросила она, когда Мэри отошла.

– Я не устал.

– Ты бодрствовал всю ночь.

Квин пожал плечами:

– Что именно сказал Люк?

– Он не помнил, чтобы на него наставляли пистолет.

– Я видел это, – возмутился Квин. – Говри тыкал стволом «глока» в переносицу Люка, чтобы заставить его слушать.

– У адвоката есть письменное свидетельство Люка.

– Каким образом у такого типа, как Говри, имеется адвокат?

– Нанять адвоката может каждый клиент с деньгами. А это высокооплачиваемый адвокат. Прибыл из Мемфиса.

– Высокооплачиваемого доверенного из Мемфиса нанял Джонни Стэг, – вспомнил Квин. – Как зовут адвоката Люка?

– Кажется, его имя Ламар, – ответила Лили. – Его костюм стоит больше моего месячного жалованья.

– Понятно.

– У него со Стэгом один адвокат?

Квин кивнул. Он пил кофе, курил сигару и наблюдал, как семья в охотничьем камуфляже встает из-за стола. Отец семейства дал несколько долларов Мэри и направился к выходу.

– Хотелось бы поговорить с девчонкой, – выразил пожелание Квин. – У нее другая история.

– Ее зовут Лена, – уточнила Лили. – Обнаружен отец новорожденной. Это парень, которого мы содержим на казенном обеспечении в окружной тюрьме. Его имя Чарли Бут.

– Вы спрашивали его о Говри?

– Он ничего не скажет, даже если переполнен информацией.

– Что ему инкриминируется?

– Хранение метамфетамина. Намерение продать его.

– Ты думаешь, Лена вернется в их лагерь?

Лили медленно откинулась назад и оперлась рукой о край сиденья стула.

– Думаю, это зависит от поведения Бута.

– Что он собой представляет?

– Настоящая находка. Классный парень.

На краю городской площади, рядом с памятником ветеранам, Квин заметил пятерых парней, слонявшихся вокруг старого пикапа. Это был грузовик, на заднем стекле которого красовалось лицо злобного клоуна с зелеными волосами и налитыми кровью глазами. Из кабины неслись пронзительные звуки стереомузыки в стиле «дэт-метал».

Лили с Квином направились к ее «чероки». Квин видел, как Говри обогнул старый пикап и по-братски обнял за шею лопоухого, костлявого парня. Говри был одет в голубые джинсы до щиколоток. С пояса свисала цепь. На голове – бейсболка.

– Чарли Бут, – пояснила Лили.

Говри обнимал парня и похлопывал его по спине.

Лили села в «чероки», накинула ремень безопасности и завела мотор. Еще раньше в машину, выбросив сигару, сел Квин. Лили включила обогреватель. Утро было пасмурным и холодным. Они медленно проехались вокруг площади мимо Говри, сидевшего на заднем откидном сиденье пикапа.

– Гордость Юга, – заметила Лили.

– Еще бы.

– Клоун изображен замечательно.

Говри улыбнулся Квину, обнажив черные гнилые зубы, и помахал рукой, как старому знакомому. У него было обветренное красное лицо, бритая голова обвязана банданой с изображением флага Конфедерации южных штатов.

– Ты хотела бы спустить этих подонков в унитаз? – осведомился Квин.

– Я бы предпочла веревку.

– В самом деле?

– Мне нравился твой дядя. На остальное мне наплевать.

– На что?

– На закон.

– Правосудие тяжело на подъем, подруга, – заметил Квин.

– А как у рейнджеров?

– Несется как ошпаренное.

– Бьюсь об заклад, у тебя кипит кровь.

– Хочу добраться до Стэга.

– Ты говорил с Уэсли?

Квин кивнул. Джип Лили поехал на север, в Мэн, мимо старого магазина, клуба членов тайного братства, магазина скобяных товаров и баптистской церкви. Все другие предприятия, учреждения и заведения были заколочены. На окнах висели или были прибиты на фанере к дверям вывески: «Продается». На двери старого супермаркета повесили на какое-то время замок.